Вдовствующее царство»: Политический кризис в России 30—40-х годов XVI века - Кром М.М.
Скачать (прямая ссылка):
51 Зимин Л. Л. Крупная феодальная вотчина. С. 175 (табл. 1), 177, 201; Иви-наЛ. И. Крупная вотчина Северо-Восточной Руси. С. 153—154, 161, 165; Черкасова М. С. Землевладение Троице-Сергиева монастыря. С. 118—125.
530
Часть II. Механизм принятия решений и управление страной..
куплены, а являлись приданым жены В. Ф. Лелечина; на этом основании конфискованные владения были ему возвращены52.
Приказная бюрократия придавала, таким образом, большое значение проверке легальных оснований владения землей тем или иным собственником, светским или церковным. Вот еще один пример. Как выясняется из указной грамоты Ивана IV от 18 июня 1538 г. Устину Недюреву, посельскому села Бурмасова в Ярославском уезде, тому было велено ведать на великого князя «деревни и починки новые в волости в Жарех, что их ставил спаской архимандрит Иона бывшей и нынешней архимандрит Иона же, после письма на лесе к Спаскому монастырю, что в Ярославле...»53. Иными словами, власти Спасского Ярославского монастыря самовольно, после описания их владений писцами («после письма»), основали в лесу ряд новых деревень и починков, которые и были отписаны на государя как незаконно поставленные. Позднее, однако, по челобитью архимандрита с братией эти деревни и починки были возвращены (в июне 1538 г.) монастырю54.
Но самая масштабная акция по проверке владельческих прав из тех, что нам известны, была проведена в 1536 г. в Великом Новгороде и закончилась массовым отписанием на великого князя пригородных пожен (т.е. сенокосных угодий). Новгородский летописец сообщает с явным неодобрением о том, как весной указанного года «прислал государь князь великий Иван Васильевичь всеа Русии с Москвы в Великий Новгород своего сына боярского конюха Бунду да подьячего Ивана; а повеле пожни у всех монастырей от-писати около всего града и у церквей Божиих во всем граде и давати их в бразгу [т.е. в пользование на условиях аренды. — М. К.\, что которая пожня стоит, тем же монастырем и церковником; а се учинилося по оклеветанию некоего лукава и безумна человека»55.
Сохранилась отписная книга 7044 (1535/36) г., в которой перечислены монастырские и церковные пригородные пожни Великого Новгорода, отписанные тогда на великого князя и данные на оброк. Вот как описывается сама процедура конфискации этих угодий во
52 АСЗ. Т. III. M., 2002. № 490. С. 408-409.
53 ИАЯСМ. M., 1896. № X. С. 10. 54Там же. С. 11.
55 ПСРЛ. СПб., 1853. Т. 6. С. 299—300 (Отрывок летописи по Воскресенскому Новоиерусалимскому списку). Тот же рассказ с незначительными отличиями помещен и в Новгородской летописи Дубровского: ПСРЛ. M., 2004. Т. 43. С. 238.
Глава 10. К вопросу о социальной политике центральных властей_ 531
56 ПКНЗ. M., 1999. Т. 1. С. 309.
57 ПКНЗ. Т. 1. С. 317, 319, 326.
58 Там же. С. 328 и сл.
вступительной части книги: «Лета 7044 году, по великого князя Ивана Васильевича всеа Русии грамоте, великого князя дьяк Фуник Курцов да дворцовой дьяк Микита Великой, да великого князя конюх Бунд Быкасов, да прикащик лавочной Иван Иванов отписывали пожни у монастырей и у церквей, у которых грамот великого князя жалованных нет и в писцовых книгах им не написаны. А грамоты у них и духовные грамоты старые за свинчатыми печатми, и те у них грамоты и духовные взяты, а иных грамот нет. И те пожни пообро-чены на великого государя»56 (выделено мной. — М. К.).
Таким образом, конфискации подлежали пожни, на которые у их владельцев не было великокняжеских грамот; акты же эпохи новгородской независимости за «свинчатыми», т.е. свинцовыми, печатями уже не признавались юридическим основанием для владения упомянутыми угодьями. В итоге пожни были отписаны у многих десятков новгородских церквей и монастырей, включая такие известные обители, как Антоньев монастырь, Валаамский, Никольский Вяжищский, Спасский на Нередице, Троицкий Клоп-ский, Юрьев и др.57
Негодование новгородских летописцев, принадлежавших к церковной среде, по поводу упомянутой акции вполне понятно. Но справедливости ради нужно сказать, что проверка владельческих прав на пригородные пожни и их последующая переоброчка на великого князя не имели специальной антицерковной, антимона-стырской направленности: как явствует из другой сохранившейся отписной книги, датированной июнем 1536 г., те же двое дьяков, Фуник Курцов и Митя Великий, вместе с конюхом Бундом Быка-совым и лавочным приказчиком Иваном Ивановым описали и по-оброчили на великого князя и те пожни, которые косили земцы, церковные и черные люди Великого Новгорода58.
* * *
Возвращаясь к охарактеризованной выше правительственной политике в отношении монастырского землевладения, нужно заметить, что ее хронологические рамки поддаются довольно четкому определению. Если июньская грамота 1535 г. Глушицкому монастырю сигнализировала о начале нового курса, то уже вскоре после смерти Елены Глинской появляются признаки отказа правитель-
2
Часть П. Механизм принятия решений и управление страной..
ства от попыток жестко контролировать земельные сделки монашеских корпораций.
5 апреля 1538 г., на второй день после кончины великой княгини, была послана указная грамота Кузьме Всесвятскому с распоряжением — отдать игумену и братии Троице-Сергиева монастыря сельцо Кунилово, которое в свое время завещал обители Кувалда Семичов (Прил. I, № 115). Спустя месяц, 6 мая, Троицкому монастырю было возвращено сельцо Звягино — вклад умершего в темнице кн. М. Л. Глинского (Там же. № 118), а на следующий день игумен Иоасаф получил иммунитетную (несудимую и заповедную) грамоту на села и деревни, приобретенные монастырем в 30-х гг. у князей и детей боярских (Там же. № 119). Прошло еще несколько месяцев, и 4 сентября 1538 г. Троицкой обители была выдана аналогичная грамота на сельцо Егреур Муромского уезда — вклад Бориса Ильина сына Симонова-Лимонова (Там же. № 149)59.
