Вдовствующее царство»: Политический кризис в России 30—40-х годов XVI века - Кром М.М.
Скачать (прямая ссылка):
Но и те грамоты, на которые ссылается Каштанов, на поверку отнюдь не свидетельствуют в пользу его гипотезы. В частности, обращают на себя внимание две жалованные грамоты Василия III соответственно Спасо-Каменному и Корнильеву Комельскому монастырям, подтвержденные в один день — 1 февраля 1534 г. Первая из них, проезжая грамота от 1 февраля 1530 г., предоставляла братии право на беспошлинный проезд монастырского судна с товаром (см.: Прил. II, № 20). Вторая грамота — ружная от января 1529 г. — жаловала Корнильеву монастырю ежегодно 5 рублей на покупку рыбы (Там же. № 21). Как видим, обе упомянутые грамоты небольшим вологодским монастырям не содержали какой-либо четкой территориальной привязки, и их подтверждение 1 февраля 1534 г. никак нельзя без явной натяжки считать инструментом правительственной борьбы с удельной стариной.
При ближайшем рассмотрении оказывается, таким образом, что никакой установленной правительством «очереди» на подтверждение грамот не существовало4. Во всяком случае, из сохранившегося актового материала никак не следует, будто крупные монастырские
3 В подлиннике грамоты Федоровскому монастырю дата подтверждения стерлась, но в 2001 г. ее удалось прочитать в Кодикологической лаборатории PHБ. Благодарю за помощь в этой работе сотрудника лаборатории Д. О. Цып-кина.
4 Этот вывод необходимо подчеркнуть, поскольку в литературе получил распространение тезис С. М. Каштанова о существовании в 1534 г. среди мо-настырей-грамотчиков некой «очереди» на получение подтверждения. Так, Л. И. Ивина утверждает, что ранее Симонова монастыря (землевладение которого исследовательница изучала) были рассмотрены грамоты только «трех крупнейших монастырей: Иосифо-Волоколамского, Кирилло-Белозерского и
Глава 10. К вопросу о социальной политике центральных властей_ 513
Троице-Сергиева. Подтверждение грамот других более мелких монастырей произошло в марте—мае 1534 г.» (Ивина Л. И. Крупная вотчина Северо-Восточной Руси конца XIV — первой половины XVI в. Л., 1979. С. 149). Последнее утверждение, сделанное со ссылкой на работу Каштанова, фактически неверно: как было показано выше, в самые первые дни подтверждение своих грамот получили наряду с крупными и несколько небольших монастырей.
5 М. С. Черкасова, исследовавшая землевладение Троицкого монастыря, почему-то насчитала всего 46 троицких актов, прошедших утверждение 9 февраля 1534 г., а ссылки дала на 45 грамот, из которых три (АСЭИ. M., 1952. Т. I. № 322, 562; АРГ. M., 1975. № 85) указаны явно по ошибке, а одна (Каштанов С. М. Очерки русской дипломатики. M., 1970. Ч. V. № 22. С. 383) получила подтверждение не 9 февраля, а 28-го, см.: Черкасова М. С. Землевладение Троице-Сергиева монастыря в XV—XVI вв. M., 1996. С. 126 и прим. 130. В то же время исследовательница не учла более двух десятков троицких грамот, подписанных на имя Ивана IV 9 февраля 1534 г.
6 За одним исключением: на докладной купчей Троицкого Калязина монастыря на деревню Куничниково Дмитровского уезда от 1531/32 г., получи-
корпорации обладали в этом отношении каким-либо преимуществом перед небольшими обителями. Как мы могли убедиться, и такие большие и влиятельные монастыри, как Иосифо-Волоколам-ский или Кирилло-Белозерский, и небольшие монастыри, вроде Федоровского Переславского или Вологодского Спасо-Каменного, получали подтверждения своих грамот в одни и те же дни.
Очевидно, что в этом вопросе инициатива принадлежала не правительству, а самим монастырским корпорациям: как только грамоты прежних государей доставлялись в Москву, начиналась процедура их рассмотрения и подписания на имя нового великого князя — Ивана IV.
Настоящее различие между монастырями — крупными и мелкими вотчинниками заключалось не в очередности рассмотрения их грамот, а в самом количестве оных: если небольшие монастыри или пустыни представляли на утверждение одну-две грамоты, то крупные корпорации извлекали из своих архивов и везли в Москву по десяти и более актов. В этом отношении вне конкуренции оказался Троице-Сергиев монастырь: только в один день, 9 февраля 1534 г., на имя Ивана IV было подписано 69 троицких актов (Прил. II, № 34—102)5. Чтобы ускорить обработку такой массы документов, рассмотрение троицких грамот было поручено особому дьяку — Афанасию Курицыну: именно его подпись стоит на всех 69 актах Сергиева монастыря, получивших подтверждение 9 февраля. Все остальные грамоты, прошедшие утверждение в 1534 г., скреплены подписью дьяка Федора Мишурина6.
514
Часть II. Механизм принятия решений и управление страной...
Но даже такая экстраординарная мера, как выделение троицким старцам особого дьяка для разбора их грамот, вряд ли позволила закончить эту кропотливую работу за один день: в 7-й главе я приводил аргументы в пользу предположения о том, что подготовленные подьячими документы какое-то время лежали, дожидаясь, пока дьяк их подпишет. Само подписание Афанасием Курицыным троицких жалованных грамот действительно могло состояться 9 февраля, но этой процедуре предшествовало их рассмотрение (слушание), которое, предположительно, заняло не меньше недели.
