Вдовствующее царство»: Политический кризис в России 30—40-х годов XVI века - Кром М.М.
Скачать (прямая ссылка):
л Наибольшим влиянием братья Д. Ф. и И. Ф. Вельские пользовались в 1541 г.: князю Дмитрию Федоровичу как старшему боярину в Думе адресовались дипломатические послания соседних стран; о кн. Иване Федоровиче летописец говорит, что государь его «у собя в приближенье держал и в первосо-ветникех» (ПСРЛ. M., 1965. Т. 29. С. 39, 42). Подробнее см. ниже, гл. 5.
74 Ср.: «...что ему в родстве по жене его по великой княине Елене» (ПСРЛ. Т. 43. С. 227).
75 Ср.: «...и вы бы, братия моя, о земском строении, о ратных делех против недругов сына моего и своих стояли вопче» (ПСРЛ. Т. 43. С. 228).
76 Лучшее чтение — в Соф.\ ПСРЛ. Т. 6. С. 272. В Пост, в окончании последней фразы — неверная разбивка текста на слова: «...како бы тии правити после его государьства» (Т. 34. С. 21).
52
Часть I. Кризис власти и борьба за власть в 1530—1540-х гг.
списке бояр М. Ю. Захарьина, а в заключительной фразе, видимо не разобрав одного слова, написал: «...како бы правити после его государьства»77.
То, что указанный пропуск имени одного из бояр носил механический характер, а не выражал какой-то политической тенденции, явствует из последующего текста, который читается одинаково и в Дубр., и в Пост./Соф/. «И поидошя от него [Василия III. — М. К.] бояре. А у него остася Михайло Юрьев [Захарьин. — М. К.] да князь Михайло Глинской, да Шигона и бышя у него до самые нощи. И приказав о своей великой княгине Елене и како ей без него быти, и как к ней бояром ходити. И о всем им приказа, как без него царству строитись»78.
В заключительных эпизодах летописной Повести мы вновь находим следы редакторской правки. Так, при описании прощания Василия Ивановича с женой — великой княгиней Еленой в тексте Соф. и Пост, приведены некоторые реалистические подробности: «Ихоте [великий князь. — М. К.] ей наказывати о житье ея, но в кричанъе неуспе ю ни единого слова наказати. Она же не хотяще итти от него, а от вопля не преста, но отосла ея князь велики сильно, и простися с нею, и отдаст ей последнее целование свое...»79 Все выделенные мною экспрессивные детали были исключены при изложении этого эпизода в Дубр. Взамен там появилась более короткая и сдержанная фраза: «Тогда же великая княгини не хотяше идти от него, но отела ея князь велики, и простися с нею князь велики, и отдасть ей последнее свое целованье...»80
Приведенный пример еще раз демонстрирует уже отмеченную нами выше редакторскую манеру составителя Дубр., стремившегося приблизить текст «Сказания» о смерти Василия III к образцам житийного жанра81.
77 ПСРЛ. Т. 43. С. 229.
78 ПСРЛ. Т. 34. С. 21; Т. 6. С. 272. Так же в Дубр., за исключением написания отдельных слов («а у него оста Михайло Юрьев» и т.д.): Т. 43. С. 229.
79 ПСРЛ. Т. 34. С. 22. Тот же текст в Соф. с несущественными разночтениями: Т. 6. С. 273.
80 ПСРЛ. Т. 43. С. 230.
81 Наряду с приведенным здесь эпизодом, Н. С. Демкова указывает еще на передачу в той же летописи диалога Василия 111 с лекарем Н. Булевым как на пример характерных для составителя Дубр. приемов редактирования текста, направленных на устранение не «этикетных» деталей (Демкова Н. С. Комментарии [к «Повести о болезни и смерти Василия III»]. С. 567).
Глава 1. Завещание Василия III и учреждение опеки..._
Пост./Соф. Дубр.
Бояре же его [Василия III. — М.К.], поговоря с митрополитом и з братьею великого князя, повеле (Соф.: повеле-ша) в Архангеле ископати гроб ему подле отца его великого князя Ивана Васильевича... И, поговоря с митрополитом, послаша шатирничего Русина Иванова сына Семенова, снем с него меру, и повеле (Соф.: повелеша) ему фоб привести камен82. Боярин жо его [Василия III. — М.К.] Михайло Юрьевичь, поговоря с митрополитом и з братьею великого князя и з бояры, и повеле во Арханьгиле ископати гроб, подле отца его великого князя Ивана Васильевича... и, поговоря с митрополитом, Михайло Юрьевич послаша по постел[ни]чиво Русина Иванова сына Семенова, снем с него меру, и повеле ему гроб привести камен83.
В обеих версиях (и в Пост., и в Дубр.) можно заметить несогласованность глаголов с существительными: в первом случае с существительным множественного числа («бояре») дважды употреблен глагол («повеле») в единственном числе, во втором случае — наоборот: рядом с подлежащим в единственном числе («Михайло Юрьевич») стоит сказуемое во множественном числе («послаша»). Таким образом, обе версии сохранили следы редакционной правки. Если учесть, что согласованность глагольных форм с существительными наблюдается только в Соф., а там все распоряжения исходят от «бояр», то можно предположить, что именно этот список сохранил первоначальный текст данного фрагмента Повести. Выше уже было отмечено особое внимание составителя Дубр. к фигуре боярина М. Ю. Захарьина, и подчеркивание его роли на похоронах великого князя является, по-видимому, еще одной вставкой, характерной для этой версии памятника.
Различается в двух версиях и список бояр и боярынь, сопровождавших великую княгиню Елену на похоронах мужа:
82 ПСРЛ. Т. 21. С. 24; Т. 6. С. 275.
83 ПСРЛ. Т. 43. С. 231.
Некоторые подробности описания похорон великого князя, скончавшегося в ночь на 4 декабря 1533 г., различаются в Пост./ Соф. и Дубр. Так, по одной версии, распоряжение об устройстве гробницы в Архангельском соборе было отдано М. Ю. Захарьиным, по другой — боярами:
