Вдовствующее царство»: Политический кризис в России 30—40-х годов XVI века - Кром М.М.
Скачать (прямая ссылка):
Итак, вероятнее всего, кн. И. Ф. Вельский не покидал столицы, и ему не пришлось после освобождения летом 1540 г. проделывать долгий путь от Белоозера до Москвы. Но в связи с процитирован-
162 Зайцев И. В. Между Москвой и Стамбулом: Джучидские государства, Москва и Османская империя (начало XV— первая половина XVI в.): Очерки. M., 2004. С. 145.
163 АЗР. Т. II. № 206, 207. С. 372-373.
164 Там же. № 218/1. С. 383.
165 Там же.
166 ПСРЛ. Т. 29. С. 36, 40.
167 Там же. С. 43-44.
168 Вероятно, кн. С. Ф. Вельский вернулся туда вскоре после провала крымского похода на Русь, в котором он участвовал. Во всяком случае, в сентябре 1541 г. он находился в Киеве, откуда, по сохранившейся информации, должен был отправиться к Сигизмунду I в Вильну. Пребывание кн. С. Ф. Вельского в Литве в 1542 — начале 1544 г. засвидетельствовано многими документами. Подробнее см.: Кром М. М. Судьба авантюриста. С. 113—114.
262
Часть I. Кризис власти и борьба за власть в 1530—1540-х гг.
ным выше летописным рассказом об обстоятельствах, при которых Иван Федорович был выпущен из заточения, возникает другой, более важный вопрос: почему новый митрополит Иоасаф, как и ранее Даниил, встал на сторону князя И. Ф. Вельского?
Прежде всего представляется далеко не случайным тот факт, что на рубеже 30—40-х гг. XVI в. митрополиты вмешиваются в придворную политику: в условиях вакуума верховной власти глава церкви нередко становился арбитром и в мирских делах. В этой связи В. В. Шапошник справедливо напоминает о роли Алексия при юном Дмитрии Ивановиче и Фотия в малолетство Василия II169. Но вовлечение в придворные интриги было опасно для самих митрополитов: в феврале 1539 г., как мы уже знаем, был низложен Даниил; его преемник Иоасаф удержался на кафедре лишь три года — до январского переворота 1542 г.
Вряд ли можно считать случайным совпадением и то, что два столь несхожих между собой — и по характеру, и по жизненному опыту — предстоятеля церкви, как Даниил и Иоасаф, сделали выбор именно в пользу князя Ивана Вельского. В. В. Шапошник объясняет позицию митрополита тем, что Шуйские не допускали главу церкви к участию в политических делах; Иоасаф же стремился активно влиять на управление страной, что и привело его к поддержке И. Ф. Вельского170. Однако при таком объяснении остается непонятным, почему Иоасаф почти полтора года выжидал, прежде чем решился «печаловаться» о заточенном князе Вельском: ведь отношение Шуйских к участию митрополита в придворной политике было абсолютно ясно уже в феврале 1539 г., когда был низложен Даниил.
Но главное возражение состоит в том, что предложенная LUa-пошником интерпретация событий сводит все дело к неким теоретическим разногласиям: Шуйские-де были принципиальными противниками идеи участия митрополитов в политике, И. Ф. Вельский вполне допускал такое участие, а сам Иоасаф, как пишет исследователь, «мог считать, что в период малолетства великого князя именно митрополит должен быть одним из руководителей правительства»171. Нельзя ли, однако, предположить наличие более прагматических оснований в действиях основных участников событий?
169 Шапошник В. В. Церковно-государственные отношения. С. 38.
170 Там же. С. 41, 42.
171 Там же. С. 41.
Глава 5-Дворцовые перевороты 1538—1543 гг__
172 Смирнов И. И. Очерки политической истории. С. 83. Ниже исследователь даже называет это событие «июльским переворотом 1540 г.» (Там же. С. 91).
173 Там же. С. 86.
174 Зимин А. А. Реформы Ивана Грозного. С. 258, 260.
175 Каштанов С. М. Социально-политическая история. С. 344.
Думается, что поведение всех упомянутых выше лиц диктовалось логикой момента и зависело от конкретной расстановки сил при дворе. Шуйские, по всей видимости, располагали гораздо большим числом сторонников, чем их противник кн. И. Ф. Вельский; поэтому они демонстрировали меньшую склонность к компромиссам и при первой же возможности прибегали к открытому насилию. В этой ситуации митрополит пытался выступать в естественной для его сана роли миротворца. Стремясь уравновесить влияние более многочисленной (и более агрессивно настроенной) придворной группировки, сначала Даниил, а потом Иоасаф поддерживали небольшую (и потому более миролюбивую) группу противников Шуйских, лидером которой был князь Иван Вельский. Таким образом, митрополит принимал на себя роль посредника в отношениях между боярами — функция, которую юный государь в силу своего возраста не мог в те годы выполнять.
* * *
Историки придают большое значение освобождению кн. И. Ф. Вельского из заточения в конце июля 1540 г., связывая с этим событием серьезные перемены в правящих кругах: «Освобождение Ивана Вельского означало конец правления Шуйских», — утверждает И. И. Смирнов172. С того же момента начинает исследователь отсчет времени правления Вельских, которым, по его словам, «удалось продержаться у власти полтора года»173, т.е. до январского переворота 1542 г. А. А. Зимин пишет применительно к 1540—1541 гг. о «политике правительства Вельских», в которой ученый усматривает некоторые прогрессивные черты (по сравнению с политикой Шуйских)174.
