Вдовствующее царство»: Политический кризис в России 30—40-х годов XVI века - Кром М.М.
Скачать (прямая ссылка):
33 ОЦААПП. С. 29 (ящик 121).
34 ПСРЛ. Т. 34. С. 26. Если верить Постниковскому летописцу, бояре князя Юрия Дмитровского были освобождены уже в день смерти Елены Глинской (см.: Там же).
35 ПСРЛ. Т. 29. С. 32.
36 OP РГБ. Ф. 303. Кн. 527. Л. 230.
37 Смирнов И. И. Очерки политической истории. С. 80 (в другом месте своей книги Смирнов называет события 1538 и 1540 гг. «боярскими переворотами»: Там же. С. 93); Зимин А. А. Реформы Ивана Грозного. С. 249.
232
Часть I. Кризис власти и борьба за власть в 1530—1540-х гг.
а в качестве характерного примера приводит переворот 1542 г.38, о котором пойдет речь ниже.
Централизация страны, сосредоточение всей полноты власти в руках государя «всея Руси», начало формирования придворного общества, появление фаворитизма — все эти черты, присущие уже изучаемой эпохе, в более развитых формах были свойственны и Российской империи XVIH в. Речь, таким образом, идет не об отдельных сходных явлениях, а о единстве внутренней природы самодержавной монархии на разных этапах ее эволюции.
И. В. Курукин видит важную особенность переворотов XVI в., отличающую их от подобных потрясений последующих столетий, в том, что они не были направлены против особы царя, воспринимавшейся как сакральная фигура39. Однако это утверждение можно принять только с существенной оговоркой: «природный» государь мог не опасаться за свою жизнь и власть лишь в том случае, если не было других легитимных претендентов на престол. Как мы помним, в декабре 1533-го и в апреле—мае 1537 г. опекуны юного Ивана IV всерьез считали, что, пока хоть один из удельных князей остается на свободе, «государству» под юным великим князем «крепким» быть нельзя. Та же ситуация повторилась позднее, в 1553 г., во время болезни царя Ивана, когда часть придворных решила предпочесть ему князя Владимира Старицкого40.
Поскольку к началу 1538 г. династической проблемы («стараниями» Елены Глинской и ее фаворита) уже не существовало, описанный выше апрельский переворот (как и последующие придворные потрясения) лично Ивану IV ничем не угрожал. Но многие другие признаки «классических» дворцовых переворотов были налицо: насильственный захват власти, физическая расправа с противниками, раскол придворной элиты на враждующие группировки и длительная политическая нестабильность.
* * *
И. И. Смирнов полагал, что апрельский переворот 1538 г. «был произведен блоком основных княжеско-боярских группировок:
38 Курукин И. В. Эпоха «дворских бурь»: Очерки политической истории послепетровской России, 1725—1762 гг. Рязань, 2003. С. 52.
39 Там же. С. 52-53.
40 О событиях марта 1553 г. см.: Смирнов И. И. Очерки политической истории. С. 264—286; Зимин Л. Л. Реформы Ивана Грозного. С. 407—417; Скрынников Р. Г. Царство террора. С. 109—115.
Глава 5• Дворцовые перевороты 1538—1543 гг.
233
Вельских и Шуйских»41. Однако применительно к весне указанного года говорить об этих группировках еще преждевременно: летописи впервые упоминают о «вражде» бояр кн. Василия и Ивана Васильевичей Шуйских с князем Иваном Федоровичем Вельским и его сторонниками лишь в связи с событиями октября 1538 г.42 Пресловутые боярские группировки не были некой постоянной и неизменной величиной: они то возникали, то распадались, а состав их менялся в ходе придворной борьбы. В момент смерти правительницы и расправы с ее фаворитом боярская среда еще сохраняла некое подобие единства, и поэтому можно согласиться с А. А. Зиминым, отметившим — в полном соответствии с летописными свидетельствами, — что «переворот 1538 г. был совершен "боярским советом", т.е. основной массой боярства»43.
Действительно, освобождение опальных и расправа с ненавистным временщиком отвечали интересам многих придворных кланов: не только Вельских и Шуйских, но и Глинских (отомстивших за гибель своего главы — князя Михаила Львовича), и ряда других. Если верить Ивану Грозному, вспоминавшему в послании Андрею Курбскому о «нестроениях» времени его сиротского детства, заметную роль в событиях весны 1538 г. играл боярин М. В. Тучков. Ему царь приписывает не только «надменные словеса» по адресу только что скончавшейся великой княгини Елены, но и соучастие в расхищении ее казны: «И казну матери нашей перенесли в Большую казну, неистово ногами пхающе и осны колюще, а иное же разъяша. А дед твой [Курбского. — М. К.] Михайло Тучков то и творил»44. Поскольку казначеем в 1538 г. был Иван Иванович Третьяков45, то описанный царем перенос казны покойной великой княгини в Большую казну не мог происходить без его участия.
Однако ревизия итогов правления Елены Глинской была далеко не полной. Показательно, в частности, что, освободив бояр и дворян Андрея Старицкого, новые правители не выпустили из заточения вдову и сына покойного удельного князя: они оставались под арестом до декабря 1540 г.46 Этот факт косвенно указывает на
41 Смирнов И. И. Очерки политической истории. С. 80.
42 ПСРЛ. Т. 29. С. 34.
43 Зимин Л. Л. Реформы Ивана Грозного. С. 249.
44 ПГК. С. 27 (Первое послание Грозного Курбскому, 1-я редакция).
45 Упомянут в качестве казначея в грамоте Симонову монастырю от 6 июля 1538 г.: АФЗХ/АМСМ. № 57. С. 62-63.
