Гении науки - Пайс А.
Скачать (прямая ссылка):
примирить частицы и волны". Необходимо отметить, что Борн мог сразу и не
осознать всю серьезность своей статьи, которая помогла привести к
завершению квантовую революцию. В своем более позднем интервью он так
вспоминал о 1926 годе: "Мы так привыкли к статистическим рассуждениям,
что нам уже не казалось таким важным углубиться еще на один уровень"9.
Смена караула
В марте 1926 года Эйнштейн писал Борну: "Концепции Гейзенберга-Борна
заставляют нас всех затаить дыхание, производя глубокое впечатление на
всех, кто интересуется теоретической физикой"37. Эти строки были написаны
до того, как Шредингер вышел со своей волновой механикой. Когда Эйнштейн
вновь написал Борну в декабре 1926 года ответ на ноябрьское письмо
Борна34, работа Шредингера уже появилась, появилась также интерпретация
вероятности Борна, которая Эйнштейна совсем не интересовала, как мы видим
из его часто цитируемого декабрьского письма: "Квантовая механика
выглядит, конечно, внушительно. Но мой внутренний голос подсказывает мне,
что это еще
Макс Борн 59
нереально. Теория многословна, но, в действительности, она не приближает
нас к разгадке тайны "старой теории". Я, во всяком случае, убежден, что
Господь Бог не играет в кости"38. Это мнение Эйнштейн сохранил до конца
своей жизни. Пример: Эйнштейн - Борну в середине 30-х годов: "Я по-
прежнему не верю в то, что статистический метод квантовой теории - это
последнее
3Q
слово, но пока я одинок в своем мнении" .
Также и мнение других ведущих физиков когда-то доминирующей Берлинской
школы - Планка, фон Лауэ и Шредингера - продолжало колебаться от
скептицизма к оппозиции. В первую неделю октября 1926 года Шредингер, по
приглашению Бора, приехал в Копенгаген, чтобы обсудить состояние
квантовой теории. Приехал туда и Гейзенберг. Позднее, Бор часто говорил
другим (включая и меня), что реакцией Шредингера на это событие были
слова, что если бы он предвидел последствия, то не стал бы публиковать
свои работы по волновой механике. Шредингер продолжал придерживаться
мнения о том, что с частицами надо покончить. Борн продолжал возражать
ему. После смерти Шредингера Борн, скорбя о потере старого друга, писал о
своих с ним спорах, длившихся годами: "Крайне груб [saugrob] и нежен;
острейший обмен мнениями, и никогда чувства обиды"40.
После работы Борна Лоренц уже не мог понять перемены, к которым привела
квантовая теория. Летом 1927 года он писал Эрен-фесту:
Меня мало интересует концепция фф* в качестве вероятности...
В случае атома водорода, если фф* интерпретируется как вероятность,
трудность состоит в том, что для заданного значения Е (одно из
собственных значений) существует также [неисчезающая] вероятность вне той
сферы, которую не могут покинуть электроны с энергией К.41
Квантовая революция завершилась в октябре 1927 года, во время проведения
пятого Сольвеевского конгресса. В марте того года Гейзенберг вывел
соотношение неопределенностей, в сентябре Бор прочитал первую лекцию о
дополнительности. Опубликованные материалы Сольвеевской встречи42
появились в 1928 году. Они открывались благодарственной речью Марии Кюри,
обращенной к Лоренцу, который председательствовал на октябрьской
конференции и который вскоре после этого умер. Далее следовал список
участников, включающий Планка, Эйнштейна, Бора, де Бройля, Борна,
Шредингера и молодых Дирака, Гейзенберга, Крамерса и Паули. Затем
следовали тексты представленных докладов. Если посмотреть в целом, то
этот документ читается как отчет о смене караула.
То, что было создано за эти волнующие годы, по-прежнему с на-
60 Гении науки
ми. И по сей день есть физики, среди них есть и известные своим
глубокомыслием люди, которые чувствуют дискомфорт в отношении
интерпретации вероятности. Но, тем не менее, нет ни теоретических, ни
экспериментальных аргументов, которые заставили бы нас считать
необходимым пересмотр правил нерелятивистской квантовой теории. Я не
осмеливаюсь выдвигать предположение о будущем, но мне бы хотелось
завершить, повторив комментарий, сделанный более чем четверть века назад,
но и сегодня не утративший своей актуальности: "Хорошо сказано, что
современный физик является квантовым теоретиком по понедельникам, средам
и пятницам и студентом гравитационной релятивистской теории по вторникам,
четвергам и субботам. В воскресенье физик не привержен никакой теории, но
проводит время, моля Бога о том, чтобы кто-нибудь, желательно, он сам,
смог примирить эти две точки зрения" .
Еще о принятии Борном концепции вероятности
Немного странно - и это огорчало Борна, - что его статьи по концепции
вероятности не всегда адекватно признавались в то время. "[Это]
рассердило меня, [что] они пропустили самую суть"9. В версии
интерпретации вероятности Гейзенбергом44 имя Борна не упоминалось. Нет
ссылки на работу Борна ни в двух изданиях книги Мотта и Месси по атомным
столкновениям, ни в книге Крамерса по квантовой механике. В своей
авторитетной статье Handbuch der Physik 1933 года Паули ссылается на эту
