Гении науки - Пайс А.
Скачать (прямая ссылка):
если вы отклонялись от темы, он просто не хотел этого слышать. Когда
студент был многоречив и его рассказ звучал заученно, он немедленно это
высмеивал. В результате этого и вследствие того, что он был, наконец,
тем, чье влияние на меня было наибольшим, мой взгляд на изучение предмета
в значительной мере изменился. Я поясню: в те дни в математике я был
среди тех, кто стремился к абсолютной строгости. Сейчас, после учебы под
руководством Эренфеста, я думаю, что неукоснительная строгость - это
плохо! Так что действительно здоново. что ЭненФест
Джордж Юджин Уленбек 369
взял меня в руки в этом смысле. Его ассистенты иногда читали те работы, о
которых он хотел составить впечатление. Потом мы должны были рассказывать
ему об этих работах, используя сделанные записи. И, Боже упаси, если я
отклонялся от темы или не понял главное!2
Эренфест был человеком, которому всегда приходилось самому до всего
доходить. Так или иначе, у него не было определенного метода. В его руках
не было ничего. Ему всегда приходилось начинать с самого начала. И хотя
он знал математику, это было для него нелегко. Он не был вычислителем. Он
не мог делать расчеты. Это то, чему я никогда у него не учился. Мне
пришлось учиться этому позже самостоятельно7.
"По мере того как он становился старше, для него все труднее и труднее
становилось самому до всего доходить, учить все это7". Приход квантовой
механики создал для него проблемы.
Я думаю, он всегда это ненавидел. А тут целое новое поколение, которое
пришло именно с этим. Все эти молодые люди, делавшие эти вычисления с
большой легкостью, потому что это была, так сказать, данная техника, в
смысл которой не было необходимости вдаваться. Вы просто делали
вычисления, вам нужно было сделать одно, другое, и все получалось.
Эренфест сказал: "Diese Klugscheisser!" [Эти самоуверенные нахалы]
"Всегда были такими умниками! Но никто ничего не понимал". Что отчасти
было правдой, но, в общем, конечно, несправедливо. Абстрактный
математический аппарат операторов в гильбертовом пространстве был
настолько против его убеждений, что я уверен, он физически страдал от
этого... Но он все правильно понимал. Он сказал, что просто он уже
слишком стар. Против его убеждений было принимать участие во всем этом.
Что касается нас, то мы делали тогда все эти вычисления7.
Это было таким необычным, что неспособность идти в ногу со временем стала
причиной глубокой депрессии Эренфеста. Но это лишь частично объясняет
упадок духа Эренфеста в последние годы жизни. Он страдал и от чувства
неадекватности, несмотря на ту высокую оценку, которую давали ему лучшие
физики. В 1932 году он сел и написал письмо друзьям, часть которого я
привожу ниже.
"Я больше не знаю, как нести свой ставшим невыносимым жизненный груз на
протяжении последующих месяцев. Я больше не могу смотреть на то, как мое
профессорство здесь, в Лейдене, истощается. Я ДОЛЖЕН освободить этот
пост... У меня нет другой "практической" возможности, кроме самоубийства8
".
25 сентября 1933 года Эренфест покончил с собой. Я никогда не обсуждал
эту трагедию с Уленбеком, поскольку этот вопрос был для него очень
деликатным9.
370 Гении науки
Давайте вернемся в начало 20-х годов. Выпускной курс Эренфеста был
двухгодичным: первый год - максвелловская теория, завершающаяся
электронной теорией и несколькими лекциями по относительности. Второй год
- статистическая механика, структура атома и квантовая теория. Уленбек
посещал эти лекции, а также проходил дополнительное обучение по курсу
математики. Однажды в конце второго года выпускного курса Эренфест
спросил на лекции, не желает ли кто-нибудь взяться за преподавательскую
работу в Риме. Уленбек поднял руку. Так получилось, что с сентября 1922
до июня 1925 ггода он стал личным наставником младшего сына голландского
посла ван Ройена по математике, физике, химии, голландскому, немецкому и
голландской истории.
Но каждое лето Уленбек проводил в Голландии, и в сентябре 1923 года
получил степень "doctorandus", которая соответствует степени магистра.
Экзамен состоял из двух частей. Первая была очень короткой, она
продолжалась около часа. Эта часть была формальным опросом. Затем нужно
было перейти к тому, что называлось "scriptions" (письменный ответ). Хотя
сам вопрос нельзя было однозначно назвать задачей. Необходимо было
написать часть экзаменационного ответа в виде задачи, а часть - в виде
эссе. У меня такие экзамены были по математике и по физике. Просто
давался какой-то вопрос, и у вас было три дня, чтобы написать ответ и
решить эту задачу. Можно было пользоваться книгами и, конечно же, помощью
друзей. Это было здорово, что такая возможность была. Помогали все,
каждый старался помочь!... И, наконец, работу надо было полностью
расшифровать, изложив на бумаге ход рассуждений, - вот такая физика! По
математике - задача была такой сложной, что даже совместно с друзьями мы
решили ее лишь наполовину. И математик Клювер, у которого были сомнения
