Точные науки в древности - Гохман Е.В.
Скачать (прямая ссылка):
вершинах параллелограмма SPCE. Но как только введены эпициклы, становится
ясно, что движение Р вокруг S можно выбрать так, что наблюдателю в Е
будет каэаться, что Р совершает попятное движение (мы уже говорили об
этом в связи с рис. 13, б) и 14, в) на стр. 128 и след.), Следовательно,
модель концентрических сфер может быть оставлена, и единообразное
описание всех небесных движений может быть получено при помощи
эксцентриков и эпициклов. Но главный принцип, состоящий в фундаментальной
роли кругового движения, казался блестяще подтвержденным. Это убеждение
оставалось краеугольным камнем небесной "динамщш" древней аетрояодеге,
радодобие рацрна
<т
Но древние астрономы в принципе претендовали только на то, чтобы
"описывать" видимые явления, а не "объяснять" их. Все, что действительно
удавалось наблюдать, - это были угловые движения, за единственным
исключением расстояний до Солнца и Луны, получаемых с помощью параллакса.
Для планет же ни теория, ни наблюдения не были достаточно точны, чтобы
надежно судить о расстояниях. В анализе геоцентрического описания
гелиоцентрического движения на стр. 128 S представляло Солнце. Теперь мы
пытаемся только описать направление ЕР, в котором планета Р видна из Е.
Поэтому мы не можем больше говорить, что S есть Солнце, а только что ES
есть направление к Солнцу. Во всем же остальном наши заключения остаются
в силе. Таким образом, мы можем сказать, что угловое движение внутренней
планеты описывается таким эпициклическим движением, при котором
направление от Е к центру эпицикла S совпадает с направлением от Е к
Солнцу. А внешняя планета Р движется по своему эпициклу вокруг С таким
образом, что СР всегда параллельно направлению от Е к Солнцу.
Это и есть основное положение греческой теории планет, построенной на
эпициклах, с тем очевидным усовершенствованием, что мы должны были бы
сказать "среднее Солнце", вместо просто "Солнце". Эта теория дает
правильное описание видимых явлений в части, касающейся углового
движения, и она была бы правильной гелиоцентрической теорией при
правильном выборе масштаба. Отклонения второго порядка от этого
приближения первого порядка можно объяснить дополнительным введением
эксцентриситета и другими подобными способами, доведенными до
совершенства Птолемеем. Только значительно более тонкие наблюдения смогли
в конце концов обнаружить дефекты в допущении строго круговых движений.
65. Если еще раз взглянуть на этот набросок развития птолемеевой
системы движения планет, то мы не увидим никаких причин, заставляющих
допустить восточные влияния. Все, что мы знаем о египетской астрономии,
исключает какую-либо возможность влияния этого источника. С другой
стороны, нам известно, что вавилонская теория достигла почти таких же
прекрасных результатов при помощи методов, которые не указывают ни на
какую интерпретацию с помощью комбинаций круговых движений или других
механических моделей. Действительно, зигзагообразная илиступенчатая
функции практически исключали любую такую попытку. Тем не менее
вавилонское влияние на греческую астрономию заметно в двух различных
направлениях: во-первых, в предоставлении основного эмпирического
материала для геометрических теорий, описанных в предыдущем пункте; во-
вторых, в прямом продолжении арифметических методов, которые
использовались одновременно с геометрическими методами И Независимо от
них,
156
Первое влияние было обнаружено тогда, когда Эппинг и Куг-лер расшифровали
вавилонскую теорию Луны. Было установлено, что точно из тех же констант,
которые определяли периоды нескольких наиболее важных зигзагообразных
функций в вавилонской теории, были выведены средние движения в греческих
теориях, особенно у Гиппарха (в той мере, в какой мы можем судить по
ссылкам Птолемея в "Альмагесте"), Поскольку наиболее ранние вавилонские
эфемериды предшествовали, хотя и не намного, времени Гиппарха, нельзя
отрицать, что по меньшей мере эмпирические основы вавилонской теории
должны были быть известны Гиппарху. Как до него дошли эти данные, и что
он знал о фактической технике вычисления эфемерид, на основании наших
источников мы сказать не можем. Обычно считают, что передача большой
части астрономических знаний грекам произошла в результате учительской
деятельности вавилонянина Бероса (переехавшего на греческий остров Кос
около 270 г. до н. э.). Возможно, так оно и было, хотя сохранившиеся
отрывочные выдержки из его работ не содержат никаких специальных ссылок
на математическую астрономию. Что нам действительно было бы нужно для
понимания подробностей передачи - это греческие комментарии к вавилонским
эфемеридам и процедурным текстам. Где-то должен был быть сделан большой
шаг от ежегодных эфемерид к таблицам, основанным на среднем движении,
какие мы знаем из "Альмагеста". То, что мы даже приблизительно не можем
ответить на такой вопрос, показывает, как мало мы знаем о раннем периоде
эллинистической астрономии за пределами Месопотамии.
