Теоретические основы информатики - Аветисян Р.Д.
Скачать (прямая ссылка):
1) формальная релевантность (наличие в документе контекстных ситуаций, затребованных пользовательским запросом),
2) содержательная или действительная релевантность (соответствие содержания документа информационной потребности пользователя),
3) индивидуально-прагматическая релевантность, или пертинентность.
96Несмотря на существенное различие и понимании понятия релевантности в смысле ее различных определений, в гносеологическом плане последние отражают диалектическое единство чувственного образа восприятия объективной реальности и его языковой формы выражения. Здесь уместно вспомнить, что еще в глубокой древности стоики Хрисипп и Кратес Малосский различали "обозначаемое", "обозначающее" и "объект". Под "объектом" они подразумевали внешний субстрат, понимание которого, или отражение которого в нашем рассудке, они отождествляли с "обозначаемым". Под "обозначающим" они понимали звук, т.е. материализованную оболочку "обозначаемого" -идей, понятий. Таким образом, "объект" и "обозначающий" гелесны, тогда как "обозначаемое" бестелесно и может быть истинным или ложным. В рассматриваемом нами случае в качестве "обозначающего" выступают текст документа и информационный запрос, тогда Как "обозначаемыми" являются содержание документа и информационная потребность |4].
Второе и отчасти третье определения релевантности неразрывно связаны с гносеологическими основами взаимоотношения языка и мышления. Образную формулировку этого взаимоотношения приводит крупнейший немецкий языковед XVIII столетия В. Гумбольдт: "...понятие не может отрешиться от слова, как человек не может скинуть с себя своей физиономии. Слово есть индивидуальная физиономия понятия, которое, захотев сбросить ее с себя, только переменило бы одно слово на другое и, стало быть, все же явилось бы в слове" [4].
Как бы в продолжение этой мысли у отечественного специалиста В.З. Панфилова читаем: "Язык есть средство осуществления человеческого мышления, это последнее не может протекать вне и помимо естественного языка или других знаковых систем. Язык и мышление неотделимы друг от друга как в своем возникновении, гак и в своем существовании".
И далее: "Язык и мышление образуют такое диалектически противоречивое единство, в котором язык, при определяющей роли мышления, представляет собой относительно самостоятельное явление, в свою очередь оказывающее определенное обратное воздействие на мышление" [12].
В результате абсолютизации относительной самостоятельности языка В. Гумбольдт делает вывод о том, что наши отношения к предметам и явлениям объективного мира обусловлены не свойствами этих предметов и явлений, а языком. Позже представители различных направлений неогумбольдтианства и отдельные представители структурализма рассматривали язык как некую имманентную сущность, выступающую в качестве первичной не только по отношению к мышлению, но и по отношению к самой объективной действительности. "Реальный мир, - пишет американский специалист по этнолингвистике Э. Сепир, - в значительной степени бессознательно строится на основе языковых норм данной группы... Мы видим, слышим и воспринимаем
97
ГЛАВА 5так или иначе те или другие явления главным образом благодаря тому, что языковые нормы нашего общества предполагают данную форму выражения" [5].
Другой крайностью является концепция специалистов, допускающих, что мышление может протекать в чистом виде, без помощи языка. "Иногда думают, - пишет представитель логического позитивизма Б. Рассел, - что не может быть мысли без языка, но я не могу с этим согласиться: я считаю, что может быть мысль и даже истинное и ложное верование без языка" [13].
Сторонники "чистого мышления" утверждают, что язык отягощает и искажает мысль, возникшую в процессе чистого мышления. Примечательно, что нечто подобное встречается и у В. Гумбольдта: "...слова стесняют внутреннее чувство, которое всегда полнее их содержания, и часто угрожают подавить его особенные оттенки своей природой, которая слишком материальна по звуку и слишком абстрактно обща по значению" [4].
Приверженцы такой концепции фактически ставят под сомнение возможность сопоставления продуктов мышления (идеи, понятия, информационная потребность и т.д.) на уровне их языковых формулировок (статьи, рефераты, запросы и т.д.). Менее категоричным представляется высказывание И. Бар-Хиллела: "Не будет неправильным сказать, что эти символы - будь то отдельные слова, целые фразы, предметные заголовки, дескрипторы, унитермы и т.д. - ... как-то обозначают информационное содержание документа. Однако скорей в заблуждение вводят часто встречающиеся утверждения, что такие символы сами содержат - например, в конденсированном виде - часть информации, приведенной в этом документе" [16].
При рассмотрении понятия релевантности важное место отводится также третьей ее компоненте. У американского математика М. Таубе читаем: "Релевантность - это психологический предикат, описывающий признание или непризнание им (потребителем) определенного сходства между смыслом или содержанием документа и смыслом или содержанием запроса" [19].