Летчики-испытатели. Сергей Анохин со товарищи - Амирьянц Г.А.
ISBN 5-217-03081-Х
Скачать (прямая ссылка):
Сережа?" Мне показали на летное поле. Я подошла к окну и увидела такую картину: вверх колесами лежал изуродованный самолет. Меня стали успокаивать: хотя машина разбита, Сергей Николаевич не пострадал... Это была первая в жизни авария у Анохина, связанная с его ошибкой в пилотировании. Переживал он ее очень болезненно и вспоминал многие годы спустя, как "сам поломал самолет". Он был увлекающимся человеком, и в этом памятном полете увлекся сверх меры. Он был игрок! Карт, правда, не любил. Но любил шахматы и особенно домино! Он был азартным, но исполнительным человеком...». Между прочим, в летной комнате на Ходынке среди летчиков ЦАГИ была популярна игра в необычные шахматы - в поддавки. Проигравший должен был залезть под стол и сообщить миру о том, что шахматист он никудышный. Очень любил эту игру В. П. Чкалов. Веселый, всегда шутивший, доступный, Чкалов охотно бывал у летчиков ЦАГИ. Всенародная слава не меняла его, и его посещения светло вспоминали не только летчики, но и инженеры, техники...
Авария на Як-18П была практически первой серьезной ошибкой Анохина. Потом были и другие. Их было немного, но он все помнил и не скрывал их, ни от начальства, ни от друзей, ни от учеников. Вот уж воистину, как говорил Бернар Фонтенель, "все люди ошибаются, но великие люди сознаются в своих ошибках". Это качество особенно важно для летчиков-испытателей, поскольку касается не только их лично...
Можно видеть, что мнение Маргариты Карловны о некоторых деталях первой аварии Анохина не совпадает с тем, что рассказано выше, - в основном, со слов летчика-испытателя ОКБ А. И. Микояна Бориса Антоновича Орлова. Орлов, кстати, был одним из сильнейших в свое время летчиков-спортсменов и многим обязан Сергею Николаевичу как
489 испытатель. Раценская всегда высоко ценила Орлова, и в данном случае склонна считать его описание деталей аварии более точным, как описание человека, возможно, находившегося тогда ближе к тем событиям...
Чарлз Егер в тот свой приезд сделал Раценской дарственную надпись на русском издании книги "Один в бескрайнем небе". Сергей Николаевич с ним не встречался. Анохин знал, конечно, о Егере, известном нам по русскому переводу этой книги как Чак Игер, но на конференции присутствовать не мог, было много работы. Правда, на закрытии конференции они были в одном зале, но не встретились. "При той жизни, - говорила Раценская, - это было недопустимо".
Я напомнил Маргарите Карловне, что по приезде в США Игер написал книгу, в которой рассказал как в Москве его и впечатлительную Кокран "пасли" агенты КГБ. "Конечно, пасли! Как и всех нас пасли! -оживилась Раценская. - Как меня пасли. И еще как пасли! Впрочем, Анохин не имел отношения к конференции, в отличие от меня - члена Международной Федерации по планерному спорту и председателя Всесоюзной планерной секции при ЦК ДОСААФ...".
...В 1991 г. я оказался в командировке в США на фирме "Боинг". В одном из разговоров с американскими коллегами спросил о Чаке Игере. Этот вопрос не был случайным. Побывавшая незадолго перед тем в США моя однокашница по МАИ известная вертолетчица Галина Расторгуева (летчик-испытатель и дочь знаменитого летчика-испытателя Виктора Расторгуева) рассказывала об исключительной популярности среди американцев кумира нашей молодости Чака Игера - летчика-испытателя, впервые в мире преодолевшего 14 октября 1948 г. скорость звука. Большим успехом, по словам Галины, пользовалась в США новая книга генерала Чарлза Игера. Каково же было мое удивление, что американские авиационные специалисты, знакомые с именами наших летчиков-испытателей Квочура, Меницкого, Пугачева, не знали своего -"Игера". Все объяснилось быстро и просто, как только я вспомнил услышанную когда-то поправку С. А. Микояна: американцы знали Егера, а не Игера. На следующий же день один из участников беседы, один из ведущих аэродинамиков фирмы "Боинг", Джордж Бин, любезно подарил мне книгу прославленного летчика. Прочтя ее уже дома, я понял, что "Игер" - вольная транскрипция нашего переводчика. Все дело в том, что происхождение у летчика немецкое, а у немцев эта фамилия столь же обычна, как у нас родственная ей - Охотников... Книга, надо сказать, оказалась очень интересной, как и ее автор. Но в части, касающейся нашей страны, книга могла быть, по крайней мере,
490 более точной и тактичной. Чарлз Егер в какой-то степени "рассчитался" за искажения в русском написании и произношении своей фамилии, допущенное много лет тому назад советскими переводчиками книги о нем. Именно с тех пор для наших читателей он стал Игером. Однако, генерал "рассчитался" не с "обидчиками". Он исказил многое, рассказывая о своей встрече в России с таким же летчиком-испытателем, как он сам, - Степаном Анастасовичем Микояном. Когда Степан Анастасович говорил мне об этой встрече, я почему-то не придал его словам, сказанным между прочим, должного значения. И вот я прочитал несколько страниц в объемистой книге Егера о его малоизвестном краткосрочном посещении СССР в 1959 г. в связи с сессией Международной авиационной федерации (ФАИ) в Москве и о его встрече с Микояном. В этом описании (да простит меня заслуженно почитаемый летчик-испытатель Чарлз Егер) переврано все, что можно.
