Летчики-испытатели. Сергей Анохин со товарищи - Амирьянц Г.А.
ISBN 5-217-03081-Х
Скачать (прямая ссылка):
Все, кто выступал, были едины: таким людям не место в партии. Председателю, выступавшему в заключение, не оставалось ничего, кроме как проголосовать за очевидное решение. Но прежде, чем сделать это, он, сурово обратился к совершенно сникшему летчику, вконец потерявшему остатки надежды на снисходительность высокого суда: "Мне стыдно, мне больно за Вас, Николай Иванович ! Кто бы мог подумать: мужчина, офицер, боевой летчик, испытатель, проработавший рядом с нами годы, человек, столько повидавший... поднял... поднял... поднял... руку на беззащитную девушку ! Мне стыдно за Вас, Николай Иванович ! Мне стыдно !" Богородского несло, как Остапа; он уже не смотрел на растоптанного, к общему удовлетворению, летчика и вдруг совершенно неожиданно повернулся к нему и после долгой паузы призвал ласково, почти шепотом, который услышали все: "Николай Иванович, дорогой ! Уговаривать надо ! Уговаривать, уговаривать..." Гробовая тишина сменилась громом. Все, включая потерпевшую, в мгновенье подобрели, посветлели и сменили
670 гнев на милость. Летчик, пусть с самым строгим выговором, остался в ЛИИ и сделал еще немало доброго...
Синеглазый курчавый блондин - красавец Богородский, пользовался большим успехом у женщин. Это было общеизвестно, и до ЛИИ дошли шутливые слова Раценской, сказанные мужу о Богородском и Шайтане: "Ты подумай: ведь собака, а знает, кого и за что хватать...".
Близким другом Аркадия Павловича Богородского, еще со времен реутовского аэроклуба, был Валентин Петрович Васин. "Аркадий был отличным пилотажником и вообще очень талантливым человеком, -говорил Васин. - Был нетерпелив и честолюбив. Был резок, вспыльчив, но и отходчив..." В какой-то мере его самолюбие и гордость, в соединении с рядом неблагоприятных обстоятельств, стали причиной его гибели в 1972 г. Однажды на самолете МиГ-21 он возввращался с задания. У него горела уже красная лампочка аварийного остатка горючего, когда обнаружилось, что выпущенная стойка шасси не встала на замок. Он попытался сделать, казалось, естественное - дожать стойку с помощью аварийной системы. Это не привело к желаемому. Более того, это отрезало путь к возможности повторного использования основной системы. Васин, находившийся в этот момент на командно-диспетчерском пункте, подсказал другу, что подобное бывало, и надо несколько раз переключить основную систему на выпуск-уборку. Однако это было уже невозможно. Практически невозможно было и другое - садиться на брюхо. Из-за большого угла атаки самолета МиГ-21 на посадке и из-за длинного фюзеляжа посадочный удар, напоминавший удар хлыста, приводил к разрушению шейных позвонков летчиков. Это случалось уже не раз, и выход был один -катапультирование! Богородский покинул машину вполне благополучно для всех, в районе Бронниц. Но нашлись "католики, большие, чем папа римский", и они так или иначе попрекали его за потерянную машину. Хотя даже формально его вины в потере машины не было: официальных, общеизвестных инструкций летчику в подобных обстоятельствах не было... Прошло какое-то время, и, выполняя очередной полет по двигательной тематике на самолете МиГ-21, Богородский столкнулся с остановкой двигателя. Васин в это время только отработал бездвигательные посадки на МиГе-21, написал соответствующие инструкции, и его друг знал, конечно, об этой многосложной работе, знал, что она требует специальной подготовки...
"Аркадий взлетел чудесным вечером, - вспоминал Васин, - набрал метров 600 высоты. Только развернулся градусов на 90, и у него сдал движок... Ему бы самый раз подвернуть еще градусов на 20 - 30 и катапультироваться в лугах. Но, видно, человеку, легко ранимому,
671 Аркадию так запали в душу разговоры о его предыдущем катапультировании, что он решил садиться. С такой высоты, не имея запаса по скорости, да к тому же при необходимости развернуться еще на 70 - 80 градусов, сесть было практически невозможно. Самолет, едва перелетев наш забор, ударился о грунт еще до начала полосы, машина рассыпалась, и Аркадия выбросило из кабины вместе с креслом. Я подъехал через несколько минут - ничто уже не могло его спасти...
Аркадий, открытый, прямой человек, никогда и никого не боялся, резал правду-матку без оглядки. Но тут побоялся молвы. А она жестока. Возможно, он как-то предчувствовал беду, на этот случай он даже дал мне определенные поручения, касавшиеся его семьи.
Он был красивым человеком. Любимцем женщин. Пожалуй, после авиации это была его вторая страсть...".
Причиной отказа двигателя явилось масляное голодание -следствие обнаруженной позже ошибки в установке одного из штуцеров масляной системы. Возможно, рост температуры масла должен был заметить летчик - еще на разбеге - ведь двигатель "встал" почти сразу после взлета... Кто знает, что он думал в это мгновенье ?.. Может быть, он вспоминал о том, что ни одно катапультирование его товарищей, даже самое обоснованное, не оставалось без претензий к летчику, больших или меньших. Может быть, перед его глазами встал А. В. Федотов. Ведь даже этот летчик, которого Богородский считал талантом исключительным, позволил себе бросить упрек летчикам ЛИИ за то, что у них стало чуть ли не традицией бросать микояновские машины... Может быть, вспомнил и пересуды последнего времени вокруг высоких наград...
