Летчики-испытатели. Сергей Анохин со товарищи - Амирьянц Г.А.
ISBN 5-217-03081-Х
Скачать (прямая ссылка):
Именно из-за стратегической важности программы ее курировал сам Л. П. Берия - и бомбы, и средства их доставки (Ту-4), и снаряды "Комета". Романов вспоминал, что немногих участников этой работы от ЛИИ вызвали в соответствующее ведомство и там любезно предупредили, что если кто-то узнает что-либо о том, чем они занимаются совместно с филиалом ОКБ А. И. Микояна в Дубне и совместно с КБ С. Л. Берия, отвечать будут без суда и следствия - по всей строгости. (Кстати сказать, во время одного из контрольных полетов по всему профилю, на полную дальность полета носителя был выявлен существенный скрытый дефект "чижа", который также мог стоить голов его создателям и испытателям. Во время многочасового полета носителя с подвешенной под его крылом крылатой ракетой в переохлажденной камере сгорания ее двигателя образовывалась толстая корка инея, делавшая невозможным запуск двигателя в нужный момент, при подходе к цели. В дальнейшем, чтобы устранить этот дефект, в конструкции двигателя "Кометы" был предусмотрен электрический обогрев...)
Амет-хан Султан поражал своим поведением не только в воздухе, но и на земле. Цыбин вспоминал такой случай. Дул сильный ветер. После полета Анохина и его успешной посадки с "хорошим" боковиком на посадку заходил носитель Ту-4. Предстоял теперь второй полет "Кометы" с Амет-ханом на том же носителе. Ту-4 садился не на грунт, а на специально для него построенную двухкилометровую полосу, выложенную металлическими перфорированными пластинами. Чтобы уменьшить снос, командир корабля несколько накренил машину, но не успел выравнять, и при посадке сорвало покрышку с одного из колес шасси. Свидетелем этого происшествия был заместитель Л. П. Берии по вопросам создания новейшей техники, которые тот курировал в высшем руководстве, Борис Львович Ванников, начальник всемогущего ПГУ. Несмотря на то, что все обошлось относительно благополучно - машина не выкатилась с полосы, и единственной потерей была шина, Ванников, как вспоминал Цыбин, стал кричать, материться, потребовав к себе и без того расстроенного летчика. Отчитывал он его громко, и в общем-то
657 безосновательно, к тому же в присутствии Амет-хана, готовившегося ко второму полету. Не выдержав, Амет-хан, подошел к Ванникову, поддерживая парашют. Нисколько не переживая за свой русский язык, как вспоминал Цыбин, летчик довольно спокойно сказал: "Слушай, Ванников! Вот если бы тебя, да твоей пузой протянуть по этой железе, я бы посмотрел, сколько от тебя кишок вылезло бы!" Ванников не без уважения посмотрел на летчика, сплюнул в сердцах, сел в машину и уехал. Тут же техники сменили колесо у Ту-4. Подвесили снаряд с Амет-ханом под крылом носителя, и работа была продолжена...
"У Ванникова, - рассказывал Бурцев, - были зловещие глаза. Я его не любил. С Цыбиным было проще, с ним всегда можно было поговорить, поделиться. С Ванниковым же достаточно было одного его взгляда, чтоб желание общаться с ним пропало тут же...".
Отношения Бурцева с Цыбиным сложились не сразу. Цыбин показался ему чрезмерно придирчивым и задиристым: "Если бы я знал, - прямо сказал Цыбину Бурцев, - я бы никогда не пришел к вам работать. И не приду в дальнейшем. Да другим скажу об этом". Цыбин искренне попросил: "Извини, если я что-то не так сказал или сделал...". Постепенно отношения их после этого явно улучшились, хотя какой-то осадок у Бурцева остался. "Вот Артем Иванович Микоян - совсем другой человек, - говорил Бурцев. - С ним разговариваешь - приятно!" Общался с ним Федор Иванович и по работе над КС, и еще раньше, когда испытывал самолет И-1. Вообще с ОКБ Микояна Федор Иванович работал особенно много. На том же И-1 летчики летали неохотно. Ссылались, в частности, на ненадежность двигателя. Но Бурцев испытывал его на летающей лаборатории Ту-4ЛЛ. На высоте 12 км, где достигалось нужное сочетание большого числа Маха и малой приборной скорости полета, он убедился в достаточной надежности этого двигателя и приспособился к его характеру. Потому убеждал Артема Ивановича в необходимости продолжения испытаний И-1, которые в отсутствие Бурцева, командированного в Багерово, практически прекратились...
У Цыбина было абсолютное доверие к Анохину. Оно естественно распространялось на Амет-хана Султана. Когда, годы спустя после их ухода из жизни, Цыбин вспоминал о ком-нибудь из них, он начинал одинаково улыбаться и светлеть лицом. Он говорил: «Анохин и Амет-хан Султан, по-моему, были беззаветно преданы друг другу. Один за другого действительно готов был идти в огонь и в воду. Сергей Николаевич во всех делах поддерживал всегда Амета, и он был ему настоящим другом. Об Анохине справедливо говорят: "человек-птица".
658 Надо бы добавить: очень осмотрительный человек при всей своей необыкновенной смелости. Так и Амет-хан Султан. Это просто прирожденный летчик. Он сливался с машиной, так же был внимателен и собран в работе, а о смелости его и говорить не приходится. При всем при том оба, несмотря на редкостное мастерство, знание дела, храбрость, были скромнейшими людьми. Это были родные братья в летном деле. Не мудрено, что похоже оба снимали и напряжение в работе...».
