Время вспять или физик, физик где ты был - Абрагам А.
Скачать (прямая ссылка):
Жак-Франсуа Жакино (Jacques-Francois Jacquinot) обучался эксперименту у Шапелье и теории у Гольдмана. У него был дар выражать смутно и малопонятно интересные и порой глубокие соображения. Он в свою очередь обучал Кристиана Урбину (Christian Urbina) - умного и милого чилийца. (Да все они мне были милы.)
Ганс Глатгли (Hans Glattli) - швейцарец из Цюриха - был блестящим экспериментатором с руками швейцарского часовых дел мастера. Его единственной слабостью была чрезмерная доброта. К нему льнули лентяи, зная что дядя Ганс скорее сделает за них эксперимент, чем позволит им провалиться. Все эксперименты по псевдомагнетизму - это он.
Молоденький Клод Фермой (Claude Fermon) заменил Ива Py-анеля, который после моего ухода переменил работу. Клод все понимает до того, как успеваешь ему сказать, и, я думаю, пойдет далеко, но уже без меня.
По ЯМП работа'ли у нас и иностранцы; упомяну о троих.
Стив Кокс (Steve Сох) - британец, высокий, стройный, изящный, бородатый, с ловкими руками и ясной головой - пробыл у меня два года. После этого он успешно работал над поляризованными мишенями в Харуэлле (Harwell) и в ЦЕРН'е. Теперь он с большим 308
Во рослые годы
успехом специализируется в fiSR (muon spin rotation) - занятие, о котором я скажу несколько слов немного позже.
Том Венкебах (Tom Wenckebach) - усатый голландец, находчивый и глубокий - провел у меня только Г°Д> но хорошо заполненный работой. Он был пионером в использовании ^a в качестве микроскопического зонда. Пришел он к нам из Лейдена, сделав уже несколько очень красивых работ по спиновой температуре и динамической поляризации. Вернувшись в Лейден, где у него теперь кафедра, он изучал ЯМП протонов в гидрате окиси
кальция. пбпя ч-
Джон Грег (тот самый, которого я вывез из Оксфорда с
цами фосфата туллия) - ирландец из Дублина - хотя протестант.
но одаренный тем юмором с сумасшедшинкой, без которого ^P"
ландия не была бы Ирландией. Перед его отъездом я показал
ему рекомендацию, которую я написал для него университетским
властям в Оксфорде. Он призадумался: "Кто этот тип? Хотелось
бы с ним познакомиться".
Я уже говорил в связи с поляризованными мишенями о нашем замечательном криогенщике, бывшем моряке Пьере Рубо, про к?>" торого Оуэн Чемберлен однажды заметил, что его блестящий ум не засорен излишними знаниями. Не могу обойти молчанием наших техников - Паскета и Айзенкрамера (Pasquette, Eisenkramer), _ которых наши исследования интересовали так же, как и нас, а также юного, столь одаренного и добросовестного Жерара ФуРнье
(Gerard Fournier), трагически погибшего.
Эта галерея портретов была бы неполной без нашего главного
нейтронщика, который теперь уже в отставке. То был Пьер Мерьель (Pierre Meiiel), чей слоноподобный облик противоречил его острому уму и беспощадному юмору. Я долго сомневался, действительно ли я его одурачил, когда ходил взад и вперед, как сваха между ним и теоретиками-ядерщиками (тех только ленивый не водил за нос), или он с самого начала решил сделать экспе~ римент и разыгрывал меня, посмеиваясь над моими ухищрениями. Он уверяет, ,„о нет, но я сомневаюсь по сей день, так хитроумен
этот слон.
Читателя, удостоившего вниманием предыдущие главы сиих "мятежных" воспоминаний, где отнюдь не струилось млеко лосердия" ("the milk of human kindness", как говорит Шекспир), может удивить доброжелательность суждений в настоящей главе. Предприятие наше оказалось долгим, нелегким и не очень модным (к этому я еще вернусь). Чтобы выдержать, надо было держаться друг за друга. Первым выпал Шапелье. Когда он уходил, я cnP0" сил его в шутку: "Начитались Фрейда и хочется убить OT4a?" -"Есть немного и этого", - сказал он. Выдержали те, кто сумел Ядерный магнитный порядок
309
держаться друг за друга, или, вернее, хотел держаться друг за друга, т.е. работать всем вместе.
Какое же будущее ЯМП? Я только что сказал, что это не очень модный предмет. Не всегда легко проанализировать причины, почему тот или иной предмет привлекает интерес лабораторий. Причиной нашего одиночества не было отсутствие интереса к нашим работам. Многочисленные приглашения доложить о наших работах на международных конференциях, которые слали моим сотрудникам и мне, премии, которые им присуждали, разные п0_ четные степени, французские и иностранные, которые перепадали мне, - все это могло нам показать, если бы мы в этом нуждались, что то, что мы делали, стоило делать. Пусть найдут, что я страдаю манией величия, но я скажу, что мы оставались одинокими, потому что мы слишком опередили всех; это отбивало охоту у других. На одной конференции, где мой доклад, как мне показалось, особенно понравился, я выразил свое сожаление об отсутствии соперников следующим анекдотом. "Во время пер_ вой мировой войны итальянский командир ведет войска в атаку. Он выскакивает из траншеи с саблей наголо и криком "Аванти!" Среди солдат, глубоко тронутых доблестью командира, из траншей раздаются крики "Браво! Брависсимо!" и гром аплодисментов".
После этого было бы несправедливо не указать на недавнюю (1988) публикацию, пришедшую к нам с севера, о наблюдении на реакторе Ризе (Riso) ядерного антиферромагнитного порядка. Я процитирую только первые строчки (курсив мой). "В этом письме мы докладываем о первом наблюдении нейтронной дифракцией спонтанного ядерного антиферромагнетизма в чистом металле Почему бы авторам не прибавить: "... на северной широте Ризе". *Трутни
