Эмоции и религия - Куценок Б.М.
Скачать (прямая ссылка):
Труден и многосложен путь научных исканий истины. И лишь для церкви все то, над чем мучительно бьется человеческая мысль, разрешается легко и просто. «Псалмопение,— утверждает богослов,— усыпляет страсти и заставляет утихнуть телесную невоздержанность, а молитва приуго-тавливает ум к тому, чтобы приводить ему в действие свою деятельность».
Труды великих ученых-естествоиспытателей, как отечественных, так и зарубежных, имеют огромное значение не только для прогресса той или иной области знания. Они наполнены значительным атеистическим содержанием, разрушают религиозные догматы и мифы о сущности души, божественном происхождении психики человека.
Классификация эмоций
Стремление тем или иным образом классифицировать эмоции проявилось практически с первых шагов их детальных исследований. В основу различных классификаций были положены такие признаки, свойства шоций, как их полярность, сте-
42пень усиления либо ослабления, напряженность и разрядка, отнесение к болезненным либо здоровым проявлениям психической деятельности, уровень, т. е. связь с инстинктами, направленность и стойкость. На основании этих параметров эмоции подразделяются на следующие виды: положительные и отрицательные, стенические и астенические, низшие и высшие (подразделяемые, в свою очередь, на этические, эстетические, гностические и практические), физиологические и патологические, психогенные и витальные и, наконец, страсть, эффект и настроение. Без уяснения сущности классификации эмоций явно недостаточными будут представления об их связи с религией.
Положительные и отрицательные эмоции. Возникновение положительных эмоций обычно связывают с удовлетворением потребностей, а отрицательных — с их неудовлетворением. Однако подобный подход несколько механистичен и далеко не всегда правомерен при анализе, например, высших эмоций.
К положіїтельннм эмоциям относят радость, веселье, смех. Такие эмоции великолепно переданы, например, в картинах Рембрандта («Автопортрет с Саекией»), Иор-данса («Король пьет»), Непринцева («Василий Теркин»), Малявина («Бабы»). Примерами изображения отрицательных эмоций (тоски, страха, грусти) могут служить полотна Крамского («Безутешное горе»), Ван Гога («Горюющий старик»).
Вместе с тем несмотря на известную четкость в различии этих состояний, рез-
43кого водораздела между ними нет. Куда можно, к примеру, отнести такую эмоцию, как сострадание? По тону — вроде отрицательная, а социально — положительная. Вообще категоричность в разделении психически сходных функций всегда малопродуктивна. Вспомним пушкинские строки: «Мне грустно и легко, печаль моя светла». Вдумаемся — «светлая печаль»!
Необходимо отметить, что отрицательные эмоции изучены значительно лучше, чем положительные. Это, очевидно, связано с исключительной важностью самой проблемы отрицательных эмоций, нередко представляющих серьезную угрозу для организма.
О том, что отрицательная эмоция может убить (и порой мгновенно), знают давно. Так, выдающийся русский композитор Н. А. Римский-Корсаков умер внезапно, узнав, что постановка его оперы «Золотой петушок» запрещена. У видного государственного деятеля Англии Уильяма Питта-младшего возник острый сердечный приступ со смертельным исходом, когда он получил известие о победе войск Наполеона под Аустерлицем.
Весьма часто отрицательные эмоции вызывает умышленно или неосторожно сказанное злое, обидное, оскорбительное слово. Такое слово может нести громадный по своей силе заряд. Испанский драматург XVII века П. Кальдерон справедливо заметил: «Язык —самое опасное оружие. Рана от меча легче залечивается, чем от слова».
Ту же мысль, но выраженную четким
44языком науки, высказал советский физиолог К- М. Быков: «Эмоциональные воздействия могут часто оказывать во много раз большее влияние, чем какой-либо физический фактор... Слова могут производить глубокие изменения во всем организме»
Всегда ли мы учитываем эти могучие особенности слова? Всегда ли руководствуемся при взаимоотношениях с людьми принципом щадящего, бережного отношения к человеческой психике, осторожного обращения со словом? К сожалению, отнюдь не всегда. Мы сами нередко создаем у себя и у других лиц различные «нервные срывы». Не зря говорят, что за всю историю человечества слова убили не меньше людей, чем пули. Можно согласиться с Ф. Бэконом, который утверждал, что осторожность в словах выше красноречия.
Высшим арбитром в оценке значения эмоций в жизни человека является критерий общественно-социальный. Ненависть к фашизму — эмоция формально отрицательная, но ее социальная оценка, безусловно, положительна. В то же время злоба на человека, подвергшего вас заслуженной, справедливой критике за совершенную бестактность, должна, конечно, оцениваться отрицательно. Точно так же обстоит дело и с оценкой положительных эмоций.
Роль общественно-социального критерия в качестве «арбитра» при оценке значения эмоции четко прослеживается при анализе эмоциональных реакций, сопровождающих религиозные отправления. Выше
45уже высказывалась оценка мнимому «целительному» эффекту религиозных эмоций. Действительно, религиозные отправления нередко вызывают у верующего ощущение эмоционального подъема, радости. Однако такое состояние не может достигаться любой ценой. Представим себе, например, человека с гнойником в брюшной полости и мучительными болями. Массивная наркотизация снимает боль, но сама по себе она не приносит больному подлинного избавления от недуга, а лишь способствует дальнейшему развитию патологии. К тому же для психики верующего далеко не всегда проходит бесследно массивная религиозная «наркотизация». Порой она приводит к тяжким нервно-психическим нарушениям. Религиозные отправления сопровождаются и развитием отрицательных эмоций — печали, страха, тревоги. «Придите, дети, послушайте меня: страху господню научу васЬ (Псалтырь, 33 : 12).