Психология подростка - Фролов Ю.И.
ISBN 5—86825—023—0
Скачать (прямая ссылка):
ставит границы».
Причины этого своеобразного теоретического заблуждения легко понять. Хотя Фрейд и преодолел физиологический материализм, но он остался стоять на почве психологического материализма. Молчаливой метафизической предпосылкой служит у
1 Фрейд 3. Лекции по введению в психоанализ.
2 Scheler Мах. Wesen und Arten der Sympathie, 1923. S.240.
3 Взаимное порождение.
60
него тот взгляд, что существование сексуального влечения есть нечто само собой понятное, между тем как существование всех остальных влечений требует еще объяснения. Этой цели и служат те странные превращения энергии, о которых мы слышали. При этом слушателя успокаивают, говоря ему, что так называемые высшие влечения могут быть сведены в качестве «простой» сублимации к первичным влечениям.
Фрейд протестует в цитированной нами фразе относительно сублимации против оценочного момента, который звучит в его терминологии. Психология действительно не ставит себе задачей дать критерий для оценки того, что является возвышенным и что низменным, хотя она, правда, не может пройти мимо необходимости включить в свое описание и эти категории как формы переживания. В качестве психологов мы не имеем никакого права оценивать натуралистический пансексуализм Фрейда с точки зрения его положения в ступенчатом ряду мыслимых мировоззрений. Вопрос в данной связи может заключаться лишь в том, может ли теория Фрейда вывести из своих принципов реальные психические явления.
«Фрейд сошлется, вероятно, в доказательство правильности своего понимания на язык самих фактов: великие творения возникают, как правило, в периоде эротического возбуждения. Всякое творчество есть молчаливое обучение, всякое произведение есть молчаливое посвящение. Мы однако должны сразу же дополнить это описание: не всегда подлинным объектом любви является здесь определенное лицо, но часто это лицо служит лишь случайным или даже запоздалым эмпирическим образом, на который как бы одевается идеал как таковой: вечно женственное, в его никогда незаконченном обнаружении — вот что является предметом любви. Смысл творящей жизни в ее целом находит себе символическое выражение в отдельном любимом лице. И это все должно быть «понято» как превращение влечение к libido? »
Такая психология является не психологией глубин, а поистине поверхностной психологией. Она опирается на чувственно наиболее осязаемое и утверждает, что оно лежит в основе всего в качестве подлинно производящей силы. Мы, однако, не отрицаем связи, но мы возражаем против возведения одного компонента в роль единственно реального субстрата. Мы не впадаем и в противоположную ошибку, мы не смотрим на сексуальность, как на вырождение, как на «падение» в сферу матери
ei
ального. Телесное не является для нас падшим ангелом в его земном воплощении. Мы утверждаем, что в целостной психике обе стороны — идеально-эротическая и чувственно-сексуальная — являются одинаково изначальными. Бели бы мне было позволено здесь выразиться метафизически, я бы сказал, что внутреннее содержание телесного влечения к оплодотворению раскрывается впервые в переживании эротического подъема. Оно дает нам понимание смысла естественного процесса размножения; оно является искрой духовного содержания, которое заключено в творящей природе. И там, где оба начала соединяются в высшее жизненное единство, там мы действительно находимся в центре этой единой, великой, творящей природы. Здесь лежит основание того, почему эротика и сексуальность в нормальном развитии тяготеют друг к другу: они по своей сущности образуют una eademque res1, переживаемую с двух различных сторон или под двумя различными атрибутами. В эротическом переживании осуществляется впервые смысл сексуальности.
Но это лишь образ и образ недостаточный, ибо с точки зрения генетической психологии, да и вообще с психологической точки зрения оба явления могут выступать отдельно друг от друга. Тогда мы имеем на одной стороне чистую эротику, которая не только не хочет знать ничего о сексуальности, но и отстраняет ее в бесконечном стыде и боязни, потому что на этой ступени их соединение не могло бы осуществить высшего смысла. На этой стадии мы находим подростка. Он переполнен творчески эротическими духовными силами, но тело еще не вполне способно к сотрудничеству в этом созидании. На другой стороне мы видим голую сексуальность, без эротики, без окрыляющей силы одухотворяющего идеала. Подросток знает и на этой стороне неутолимое влечение; оно свойственно обеим сферам переживаний; но до тех пор, пока он в одной сфере своей целостной психики является духовным существом, эта сексуальность никогда его не удовлетворит. Она тащит его в круг чисто телесных потребностей. Она обрекает его на частичное существование, в котором он никогда не может быть целиком самим собой и еще менее может стать целиком самим собой. Предчувствия иной духовной жизни сохраняются, правда, даже в
1 Одну и ту же вещь.
62
¦
самом чувственном наслаждении, но они находятся здесь в скрытом виде, в заблуждении, поэтому они приводят к чувству вины и раскаянию, которое всегда наступает тогда, когда человек чувствует, что он не вполне тот, кем он мог бы и должен был бы быть.
