Психологи отечества - Фельдштейн Д.И.
Скачать (прямая ссылка):
Это же происходит и с системами научных психологических (профессиональных) школ. Один ищет и находит «сотворение мира» у СЛ. Рубинштейна, другой — у А.Н. Леонтьева, третий — хоть у Робинзона Крузо (который, кстати,— к чести Даниэля Дефо — совсем неплохо понял особенности сознания Пятницы и был успешен в психокор-рскционных и педагогических действиях в отношении его) и т.д. Но научные психологические школы — особый вопрос. Вернемся к «крупноблочной» интерпретации «метелок» в связи с вопросом возникновения и развития (генезиса и эволюции) профессии психолога.
5. Соответствует ли что-либо в действительности той гипотезе, которую мы попытались объяснить читателю выше? Надеемся, что да. На нашей гипотетической схеме представлены пять «метелок». Они, думается, соответствуют некоторым фазам в развитии профессии психолога (далее без специальных оговорок будем иметь в виду материал отечественной истории). Начнем с «метелки» с4-с1б (чет
379
вертой слева). Предположим, что она соответствует в целом тому, что мы называли обычно «советской психологией». Последняя, как известно, включала-противоборствующие направления и сменявшие друг друга разноликие фазы развития (Петровский, 1967). В этом смысле.модель «метелки» в принципе не противоречит действительности. При всех тонкостях авторских различий советская психология представляет собой нечто целостное — для специалистов характерно стремление развивать науку на экспериментальной основе и строить значительные теоретические обобщения фундаментального толка. Одновременно это сопровождалось некоторым (пусть неявным, но фактически достаточно последовательным) небрежением к отдельному человеку, его личным проблемам; отсюда неразработанность практических психологических техник, известного рода физика-листская модель «хорошего» психологического исследования, доминирование убежденности в том, что проблемы каждого решаются на основе решения общих проблем.
Но в недрах этой системы зарождался другой тип профессионала-психолога. Он настолько иной, что для него совершенно не годятся те процедуры профессиональной аттестации, которые были традиционно установлены (наличие научных в общепринятом смысле публикаций, ведение занятий в вузе или работа в научном учреждении, успешная работа над диссертацией и пр.) и которые, кстати, остаются в ходу еще и сегодня. Этот «иной» психолог, как бы он ни был успешен в практической работе (непосредственно с людьми или в области доведения психологической информации до потребителя и т.п.) остается не только не оцененным, но неизменно категоризуется как неудачник («ну, когда же ты напишешь диссертацию» и пр.); а в серьезных книгах, в учебниках психологии просто не имеют «законной прописки» многие понятия и проблемы психолого-практического плана (психологическое консультирование, психотерапевтическая помощь, психодиагностика, информационно-психологическое обеспечение исследований и т.п.). Некоторые формирующиеся психологи идут таким путем — пишут и защищают требуемую диссертацию, чтобы потом, по возможности, к ней не возвращаться; некоторые продолжают чувствовать себя несостоявшимися и находят удовлетворение в «живой» работе с людьми уже не в статусе психолога как такового (феномен кажущегося
380
ухода из профессии — «психолог в душе и начальник или воспитатель по должности» и т.д.). Тем не менее, рано или поздно в общественном и профессионально-психологическом сознании утверждается понятие «психолог-практик», или «практический психолог». Хотя он иногда воспринимается традиционно ориентированными специалистами как нечто одиозное, а его деятельность — как нечто неуместное в храме науки, как «шаманство», тем не менее появляются веские логические обоснования этого типа специалиста, и он входит в жизнь профессионального сообщества, сам, в свою очередь, заостряя свою позицию и противопоставляя ее традиционному сциентизму, физикализму как чему-то неуместному в условиях современности. Мы все являемся свидетелями этого процесса; ему мы ставим в соответствие «метелку» а5-Ь7; в ее недрах тоже могут зародиться какие-то новые системы профессионально-психологических функций, но этого мы пока достоверно знать не можем [«надо дожить»].
Теперь обратимся к вопросу о том, какой психолог предшествовал только что рассмотренному «советскому». Представим себе [19 век и ] начало 20 века в России («метелка» аЗ-Ь5; институциализирована (как-то представлена в специальных учреждениях — учебных заведениях) лишь определенного рода умозрительная и ориентированная на идеалистическую философию наука о душе, мало связанная с основными явлениями общественной жизни (а это, прежде всего, развитие капитализма в стране). Наряду с отмеченным порождается и вторгается в жизнь неофициальная психология, творимая врачами, инженерами, фабричными инспекторами и другими работниками, ввергнутыми в общественные, производственные процессы (см. Носкова, 1985 и др. ее работы).
Дореволюционная психология в России неоднородна, как и советская психология, и еще менее интегрирована, характеризуется противостояниями, взаимным неприятием или просто игнорированием некоторых своих составляющих (официальной и неофициальной областей производства и применения душеведческого знания), некоторой динамикой, фазами развития. Нет речи о едином профессиональном самосознании соответствующих работников как психологов. Они существуют, слегка объединяемые некоторыми изданиями — такими как «Записки Русского Технического Общества», журналы «Железнодо
