Социальная психология. Пойми других, чтобы понять себя! - Агрессия - Чалдини Р.
ISBN 5-93878-077-2
Скачать (прямая ссылка):
Хотя по этому вопросу можно спорить (Batson et al., 1997; Cialdini, Brown, Lewis, Luce & Neuberg, 1997), несомненно, что когда мы действительно встаем на точку зрения другого человека, то она сильно влияет на наше стремление помочь.
Резюме
В соответствии с моделью эмпатии—альтруиз-ма, эмпатическая забота о нуждающемся человеке может побудить человека к чисто альтруистическому поступку — к помощи, направленной на улучшение благополучия другого человека. Более того, когда мы ставим себя на место другого человека, это приводит к эмпатической заботе о нем, а это может быть вызвано тем, что человеку предложили поставить себя на место другого, или тем, что он или она увидели связь с другим человеком (сходство, родство, близость и дружбу). Подтверждением этой модели служит следующий факт: те, кто ставит себя на точку зрения другого человека, действительно чувствуют эмпатиче-скую заботу и на самом деле хотят помочь ради благополучия другого человека, а не своего собственного. Существует, однако, и неальтруистическое объяснение того, почему понимание ведет к явно бескорыстной помощи: факторы, которые естественно приводят к способности представить себя на месте человека (сходство, родственные отношения, близость и дружба), — традиционные составляющие общего генотипа. Так что способность поставить себя на место другого может стимулировать чувство общей наследственности, а помощь, которую человек оказывает, в результате служит целям улучшения собственного (генетического) благополучия, а не чисто альтруистическим целям или благополучию другого.
Повторение:
СТРАННЫЙ СЛУЧАЙ СЕМПО СУГИХАРЫ
Мы начали эту главу с рассказа о решении Семпо Сугихары помочь еврейским беженцам в Литве, хотя он знал, что это положит конец его блестящей карьере дипломата. Такое решение внешне представляется непонятным, потому что, казалось, будто ничто в этом человеке не предсказывало таких действий. Но, как мы обещали, в самом Сугихаре и его ситуации была еще не выясненная нами информация, и она может раскрыть тайну. Давайте вновь вернемся к Семпо Сугихаре и подведем итог.
Во-первых, в детстве Сугихара был свидетелем запомнившихся ему проявлений доброты его родителей. Хотя такая доброта, вероятно, оказала большое влияние на его просоциальный характер, была еще одна особенность, повлиявшая на его решение помочь евреям: те, кому предоставляли убежище и заботу его родители, часто были иностранцами — путешественниками. Этот первоначальный опыт, вероятно, и заставил включить Сугихару большее число людей в его понимание «мы». И действительно, из последующих комментариев представляется, что он расширил границы «мы» за пределы непосредственной семьи до человечества в целом.
Во-вторых, Сугихара лично привязался к 11-летнему еврейскому мальчику и познакомился с его семьей. Если, как показывают данные исследований (Batson et al., 1995), привязанность и контакт такого рода помогли ему понять положение этих людей, нет ничего удивительного в том, что семья мальчика первой получила визу на
выезд, подписанную Сугихарой. Неудивительно, что сделав одну попытку спасти людей, он стал продолжать помогать другим таким же образом (вспомните о роли первоначальных обязательств в дальнейшем поведении, когда человек ведет себя последовательно в соответствии с данными им обязательствами).
Наконец, готовность Сугихары принести себя в жертву ради беззащитных людей вполне соответствует его воспитанию самурая и образу «я». «Бросить раненую птицу коту» означало бы, что ему придется нарушить кодекс поведения, важный для его самоопределения. А как мы видели, люди далеко заходят, чтобы доказать, что их действия соответствуют выбранной ими или существующей я-концепции.
Если мы взглянем глубже, то поведение Сем-по Сугихара кажется вовсе не таким загадочным. Скорее, как кажется, оно вполне объяснимо действием трех факторов — расширенным чувством «мы», прежней привязанностью к жертве и образом «я», ассоциирующимся с помощью, которые, как мы показали, стимулируют просо-циальные действия у большинства людей. Но мы могли бы задать вопрос: «Ну и какой из этих трех факторов повлиял в данном случае? Что заставило его подписывать визы?» По-видимому, это плохой вопрос. Он предполагает, что у каждого действия есть только одна причина. Наивно предполагать, что такой сложный вид помощи, как у Сугихары, или большинство решений о помощи можно приписать воздействию какой-то одной причины. В данном случае, вероятнее всего, подействовали сразу три фактора. Скорее всего, на такой поступок толкнули его три фактора, описанные нами, и еще другие, нераскрытые.
Один вопрос требует отдельного рассмотрения. Теперь, когда мы знаем, почему Сэмпо Сугихара сделал такой выбор и пожертвовал собой, мы можем объяснить этот поступок с точки зрения обычного влияния на просоциальную деятельность, но должны ли мы считать его менее впечатляющим и менее замечательным? Вовсе нет. Слишком часто наблюдатели считают, что тайну человеческих поступков можно отгадать как карточный фокус: когда рассеивается неизвестное, чудо тоже исчезает и внимание смещается, как будто не осталось ничего удивительного. Но такое отношение поверхностно, потому что после того как неизвестное рассеивается, остается известное и чудесное, хотя и систематичное. Пожалуй, больше всего волнует в решении Сугихара то, что его можно объяснить понятными и обычными мотивами помощи другим.
