Хрестоматия по курсу «Метод наблюдения и беседы в психологии» - Айламазьян А.М.
IBSN 5-93692-006-2
Скачать (прямая ссылка):
Мы в настоящее время находимся в гораздо лучших условиях, чем эксперт: никто нас не торопит, не сбивает, не конфузит, и более хладнокровно можем обсудить, что нам как психиатрам бросается в глаза как болезненное явление и насколько явления, о которых нам рассказывали на суде, могут быть выражением здорового или болезненного состояния, каждое явление порознь и все в совокупности. Такого рода разбор дела Качки я и намерен представить вашему вниманию: постараюсь каждый пункт тщательно обсудить и решить
131
вопрос, есть ли в данном явлении что-нибудь, указывающее на болезнь, и может ли быть это явление вполне объяснено, если болезни не признавать, или оно гораздо легче объяснится, если болезнь признать. Начну с самого момента преступления.
По своей необычайности самая обстановка убийства обратила на себя всеобщее внимание. Необычайность, конечно, сама по себе не имеет для нас большого значения. Но, во всяком случае, мы должны решить, были ли достаточные нормальные мотивы для этой необычайности.
В кружке веселящейся молодежи раздастся выстрел. Только что певшая девица убивает молодого человека... Конечно, странно, почему именно это время было выбрано для убийства — время, неудобное уже потому, что очень легко можно было помешать убийству; заметь кто-нибудь движение Качки, и убийство не было бы, может быть, совершено. Следовательно, если Качка действовала по нормальным психическим мотивам, то заставить выбрать такой момент для исполнения своего желания ее могла только крайняя необходимость. Такого рода необходимостью могло бы быть то, что в этот день приехала Пресецкая и Байрашевский должен был скоро уехать. Но ведь мы знаем из процесса, что Качка могла видеться с Байрашевским и наедине; живя с ним в одних номерах, ей далеко нетрудно было даже в продолжении нескольких часов избрать более благоприятную обстановку. Остается, следовательно, думать, что Качка просто в увлечении не соображала неудобства обстановки, ей это не пришло в голову, — и это предположение, конечно, имеет многое за себя — или нужно искать другое обьяснение. Можно было бы думать и так, что решимость убить Байрашевского созрела вдруг у Качки: до этого она только дразнила себя этой мыслью, а тут под влиянием аффекта эта мысль сделалась импульсивной и выразилась в действии. Не будучи в состоянии совершенно отрицать этого предположения, я укажу только, что против этого предположения говорит то, что Качка заранее решилась на этом вечере кончить свою драму <...>, она перед этим раздала свои вещи и написала письмо Боре Малышеву, в котором просит после ее смерти принять участие в ее брате; третье объяснение может быть такое, что эта обстановка выбрана Качкой не без намерения, а намерение здесь может быть двояко: 1) может быть, ей хотелось устроить наиболее картинную декорацию для своей драмы. Но если бы можно было допустить та
132
кое предположение, то невольно является такого рода рассуждение: такого рода желание созерцания картинности своего "я" в таком ужасном деле, как лишение жизни, заставляет подозревать, что способность понимать отношение своего "я" к внешнему миру болезненно нарушено. При исключительных только условиях это может быть здоровым явлением, в огромном большинстве случаев — это есть явление патологическое, и подобного рода явления сплошь и рядом встречаются у истеричных больных; 2) выбор такой обстановки для убийства мог быть и с тем, чтобы, действительно, поставить себя в наиболее неблагоприятные условия, т.е. чтобы кто-нибудь мог помешать совершению этого дела. Такого рода явление могло бы быть в таком случае поставлено в параллель с той запиской, которую написала Качка в жандармское управление, чтобы не дали совершить преступление, и значение которой я рассмотрю впоследствии, теперь же скажу только, что она дает много намеков на болезненное состояние.
Обо всех этих объяснениях можно было бы говорить очень долго и все-таки ни к чему положительному не придти; поэтому я, конечно, не придаю им особенного значения, привел же их только потому, чтобы показать, что даже такое явление, как необычайность обстановки, в данном случае допускает объяснения, заставляющие предполагать болезненное состояние, и в дальнейшем можно будет видеть, что эти объяснения далеко не фантастичные, а из рассмотрения всего дела и характера Качки мы найдем черты, которые дают возможным считать и последние 2 объяснения далеко не натянутыми, а заслуживающими внимания.
Переходим к дальнейшему. После выстрела в Байрашев-ского револьвер падает из рук Качки; она не имеет силы привести в исполнение намерение о самоубийстве (что намерение это было действительно, на это с достаточною вероятностью указывает заранее заготовленное письмо к "Боре" и раздача вещей горничной. Сама Качка падает на кровать; "Лицо ее, — показывает Перро, — выражало полнейшую апатию и равнодушие ко всему окружающему; но подобное состояние продолжалось недолго. Она сделалась беспокойна, начала говорить отрывочные, бессвязные фразы". Тут были сожаления о неудавшемся самоубийстве (Гортынский), представление Бай-рашевского как бы закутанным в снегу, говорила, что настанет время, снег этот растает и Байрашевский опять явится перед нами. "Она встала, — говорит Малышев, — подошла к
