История философии - Васильев B.B.
ISBN 5-8291-0531-4
Скачать (прямая ссылка):
Фихте был яркой личностью, необычайно деятельным и энергичным человеком. Многие даже побаивались его активности. Одно время он увлекался масонством, но постепенно разочаровался в нем, убедившись, что его идеи не
387
находят отклика в этой среде. Определяющее влияние на философию Фихте, как уже отмечалось, оказал И. Кант. Фихте считал, что развивает его систему (впрочем, Кант в 1799 г. отмежевался от своего ученика). Серьезный след оставило в его философии и юношеское увлечение метафизикой Б. Спинозы, хотя впоследствии он противопоставлял его «догматизм» истинному «критицизму». Еще более значительным было влияние на Фихте кантианца К. Л. Рейнгольда. Можно даже сказать, что его система возникла в результате попытки спасти рейнгольдовские построения от скептических нападок Г. Э. Шульце. Фихте согласился с Шульце, что основой системы знания не может быть рейнгольдовский «закон сознания», в котором констатируется отличение субъектом самого себя от представлений и объектов и что исходный принцип должен быть соотнесен с законом тождества. Но он наполнил этот закон субъективистским содержанием, сохранив этим верность традиции Канта и Рейнгольда. Наукоучение. Наукоучение. Созданную им философскую систему, избегая иностранных терминов, Фихте назвал «наукоучением» (Wissenschaftslehre). Науки — это достоверные знания, а для философа вполне естественно задавать вопрос о природе знаний. Развернутый ответ на этот вопрос и дает наукоучение. Сам этот ответ тоже должен быть научным. Таким образом, наукоучение оказывается своего рода «наукой наук», обосновывающей аксиомы частных дисциплин. В самом деле, всякое знание подразумевает достоверность, которая может быть производной или первоначальной. Производная достоверность может быть лишь результатом вывода из неких первоначальных основоположений. Но если бы таких основоположений было много, то человеческое знание было бы лишено единства и одни достоверные истины могли бы противоречить другим. Поскольку этого не наблюдается, наше знание образует систему и должно опираться на некое абсолютно достоверное основание, с одной стороны, фундирующее все частные аксиомы, с другой — являющееся отправной точкой наукоучения.
Ближайшим кандидатом на роль этого базисного принципа оказывается закон тождества, «А есть А». Но отождествление А с самим собой происходит в мышлении, в Я, которое тоже должно быть тождественным. Таким образом, фундаментом всякого человеческого знания оказывается принцип «Я есть Я» (см. 1: 1, 77 — 81). Иначе говоря, наукоучение может выполнить свою обосновывающую аксиомы частных наук роль лишь на путях исследования природы и законов духа, или Я. Полнота наукоучения обеспечивается тем, что его конец совпадает с его начальным пунктом. Эта новаторская особенность методологии Фихте позволяет видеть в его философии некий герменевтический круг, главным предметом истолкования в котором оказывается Я, причем как человеческое, так и божественное. На протяжении сотен страниц «Основы общего наукоучения» Фихте как бы пытается допустить возможность совмещения существования абсолютного Я с человеческим самосознанием. В итоге, однако, выясняется, что абсолютное Я присутствует в человеческой душе лишь в виде идеала.
Итак, безусловным началом наукоучения оказывается основоположение «Я есть Я», или «Я полагает Я». В этой самоочевидной формуле, на которую Фихте натолкнуло кантовское учение о «трансцендентальном единстве апперцепции», он видит раскрытие сущности самосознания как единства сознающей деятельности и его результата, Я, являющегося одновременно и условием самосознания. Акт самосознания ничем не
История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. — М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru 297
обусловлен, спонтанен.
388
В нем обнаруживается изначальная свобода человека, а также единство теоретического и практического. Но одним основоположением Фихте все же не ограничивается. Дело в том, что реальное человеческое самосознание не является чистым самосознанием. Самосознание Я всегда происходит на фоне сознания этим самым Я каких-то предметов.
Этот факт нельзя игнорировать, и Фихте ищет ему объяснение. Ясно, что из Я данность предметов прямо не выводима. С другой стороны, она есть нечто противоположное Я, т. е. есть не-Я. Это можно истолковать так, что Я противополагает себе не-Я. Это и есть второе основоположение наукоучения. По содержанию оно зависит от первого, но является безусловным по форме, т. е. относительно своей отрицательности. Специфика этого основоположения позволяет Фихте говорить об «эмпиризме» наукоучения.
Двойственная природа сознания, содержащего Я и не-Я, фиксируется в третьем (безусловном по содержанию, но обусловленном по форме) основоположении: «Я противополагает в Я делимое Я делимому не-Я» (1:1, 95).
Из этого положения, в котором просматривается сходство с «законом сознания» Рейнгольда (но у Фихте оно не чистый факт, а хотя бы отчасти результат вывода из более высоких основоположений), берет начало как теоретическая, так и практическая философия Фихте. По сути, вся метафизика Фихте является попыткой ответа на вопрос о возможности опыта сознания, который оказывается проблематичным из-за наличия в нем противоположностей Я и не-Я. Выход предложен Фихте уже в третьем основоположении, и он состоит в дедуцировании понятия «делимости» или ограничения, которое позволяет объединять Я и не-Я, но не давать им соприкоснуться. Однако это решение, по Фихте, не является окончательным. Возникают новые противоречия (к примеру, из третьего основоположения следует, что не-Я ограничивает Я, но ограничивать может только то, что имеет реальность, а реальность, уверен Фихте, есть только в Я), и появляется необходимость вводить новые понятия, чтобы отодвинуть его. Подобным образом, кроме категорий реальности (выводимой уже из первого основоположения), отрицания (второе основоположение) и ограничения, Фихте дедуцирует также категории взаимодействия, причины, субстанции. При этом он критикует кантовский метод систематизации чистых понятий рассудка, лишенный, по его мнению, признаков настоящей дедукции.
