Интуиция совести - Ухтомский А.А.
ISBN 5-88986-13-5
Скачать (прямая ссылка):
Ну, вот Вам известие о моем Левонтии. Царство ему небесное. Я заказывал здесь по нем сорокоуст и хорошо сделал, так как жена его, как оказывается, не заказала сорокоуста у себя дома. Узнал я о кончине Кости в сентябре, после того как писал Вам.
О себе лично могу я сказать, что во мне что-то растет и бродит, и это подчас очень больно, так больно, что сказать нельзя. При этом переживаемое складывается в более или їденеє ясное и определенное слово обыкновенно ранним утром, когда только что встаешь от сна и становишься на молитву. Тут только начинаешь понимать себя, а в остальное время живешь тем, что открылось в это светлое утреннее время. Явились при этом, как мне кажется, и ценные новые мысли, для меня новые. Стал я охватывать жизнь как трагедию. Думается мне теперь, что и философия должна и может излагать истину о мире не языком отвлеченных формул,
11)
как делалось обыкновенно до сих пор, а языком трагедии! Это было для самого меня открытием, неожи-данным освещением души. Христианство тем и отличается от прочих концепций действительности, что истинный смысл жизни открывается в нем не отвлеченными учениями и словами, не «доктриной», не каким-либо «первичным веществом», а трагическим пониманием истории мира и истории отдельной человеческой жизни. Кажется мне, что хорошо было бы развить эту мысл ь,— она устраняет много бесплодных споров между так называемым «позитивизмом» и христианским восприятием истины!
Ho посещают меня счастливые мысли, и, главное, могу я думать о развитии их только здесь, в этой тишине, которая дается мне здесь, в благодарном моем дедовском углу!
Ho и перестаю я доверять себе, перестаю верить себе! Что, если все эти надежды войти в открывающиеся новые понимания и мысли о жизни — всего только «прелесть», которая задерживает от важнейшего и прямого — от простого отказа от «своего» и ухода в нищету имущественную и духовную! Однажды утром, именно в минуты ясности понимания и чувства, личная моя трагедия представилась так: мне казалось в прежнее время, что я очень богат духом и этим богатством я должен поделиться с братьями, т. е. должен непременно идти к людям. Казалось, что прекрасно будет, когда я приобщу к тому миру, который имею, еще брата моего и друга моего, и притом не мысленно только, а реально введу в жизнь мою. И вдруг мне открылось; что нищ я и мне не только нечем делиться, а я едва живу сам, и положившемуся на меня я не могу быть опорой. Оказалось, что вместе с другом и братом я могу только учиться и искать научения, но сам я не имею, что дать ему. То самоощущение в богатстве было,— вижу я теперь,-— заблуждением; и это уже потому, что оно в существе своем было упованием на свои силы и на «свое», т. е. было самоутверждением моего «внутреннего человека», которое могло будто быть полезно и добро не только для меня, HO и для другого. Теперь вижу я, что это жалкое и опасное заблуждение — духовная болезнь самоуверенности, тогда как правда начинается там, где человек поймет свою духовную
U2
Ийідету,— «Земля есмь и пепел». Тогда ТОЛЬКО И способен ОН к такому общению с ближним и с другом своим, которое и может быть на благо им!
Ho вот я болею этой болезнью самоуверенности л доселе, ибо и доселе еще кажется мне, что я могу ЧТО-ТО тут сделать, добрым способом воспользоваться тем, что мне дано. Оттого ведь я и удерживаю у себя данное мне, а не отдаю его тому, кто дал. И именно страх перед самоутверждением своим научил меня молиться! Молитва моя в том, чтобы избавил меня Бог от самоудовлетворения и самоутверждения; ибо я всем существом чувствую, что тут Смерть и Зло ДЛЯ других и для себя.
Вот в очень коротких и отвлеченных словах главное, что живет сейчас во мне. А на языке святителя Тихона это выражено так; «Тако нас уязвил враг наш сатана, что без помощи Божией не ино что делаем, как только падаем и уязвляемся». «Что бо человек, благодатию Божиею необновленный, замышляет и хощет, как только едино Зло и суету!» «Когда светильника веры в сердце человеческом не имеется, не ино что там есть, как только тьма и всякое заблуждение».
He верим мы этому, думаем, что все естественное и красивое не может «быть не добро»; только опыт открывает человеку ядовитую сторону самоутверждения. Я скажу даже более: «не верить себе» — это так трудно, что здесь нужна опять благодать же Божия, подобно тому, как без нее не найдется у нас сил отказаться от любимого родного угла, от собственности, от самолюбия и страстей! Ведь мы походя только то и делаем, что «верим себе» и своему разумению, как последнему голосу правды и полезного! Лишь окольным путем, путем длинной работы над собою, мы начинаем догадываться, что есть высший ум, чем наш, я что для усвоения правды в той полноте, как она открыта этому высшему уму, нам нужно перейти за границы нашего рассуждения и употребить усилие к тому, не сможем ли и мы приблизиться к тому, не нашему, высшему Уму и Разумению. Отцы, советующие не доверять себе и своему рассуждению, думают, впрочем, что это Сйятое недоверие себе едва ли может быть достигнуто человеком собственными силами, HO и здесь требуется труд, молитва, помощь Христова, (Смотрите У аввы Дорофея о неверии себе и своему уму.)