Интуиция совести - Ухтомский А.А.
ISBN 5-88986-13-5
Скачать (прямая ссылка):
Приехать в Рыбинск я, вероятно, не сумею и в этом году, да если бы и приехал, то уж не для того, чтобы быть опять в «научном обществе», а для того, чтобы уйти от суеты человеческой в мир и самопереоценку пред
436
лицом старых воспоминаний, ибо «вся суета человеческая, елико не пребывают по смерти»...
Вообще говоря, очень я переутомился за этот год, а на фоне переутомления развилось тяжелое бредовое состояние, которое я едва изживаю теперь, через два месяца отдыха после лекций и преподавания. Все это очень интересно и поучительно для наблюдающей мысли; но и очень мучительно, когда наблюдаемые вещи переживаются в самом себе. И все-таки, только тогда понимаешь до конца, когда одновременно и наблюдаешь, как бы с о ¦ в н е, и переживаешь и з - в н у т р и, как подопытный субъект!
Мой главный интерес издавна в том, как конструируется человеческий опыт, т. е, как это происходит, что приблизительно в одних и тех же данных внешнего мира Дмитрий Карамазов строит совсем другое миропредставление, чем его отец Федор, чем старец Зосима, чем Мармеладов или чем братья — Иван и Алексей, Дело в том, что мироощущение предопределяется направлением внутренней активности человека, его доминантами! Каждый видит в мире и людях то, чего искал и чего заслужил. И каждому мир и люди поворачиваются так, как он того заслужил. Это, можно сказать, «закон заслуженного собеседника».
«В похотех души своей благословим есть грешный...» «И отпустих их по начинаниям сердец их».
В том, как поворачивается к тебе мир и как он кажется тебе, и есть суд над тобою. Каждое мгновение мир ставит перед человеком новые задачи и предъявляет ему новые вопросы; а человек отвечает всегда в м е р у того, что успел в себе заготовить из прежнего; таким образом, каждое мгновение мира выявляет в человеке то, что есть в его сердце,— и в этом суд и судьба (суд — судьба) над человеком. «В чем застану, в том и сужу тебя!»
Ну так вот, в изучении доминант и их значения для постройки человеческого опыта — необыкновенно интересно и важно присмотреться в особенности к психиатрическому материалу. И особенно интересны высокоразвитые психозы зрелого возраста, так называемые «систематизированные бредовые помешательства», где логическая функция человека безупречна, а беда коренится в психологических глубинах. Строятся подчас удивительно содержательные, цельные (интегральные!)
437
и красивые бредовые системы, чего-то ищущие, чем-то вдохновляемые, и, однако, бесконечно мучительные для автора! Затравкою при этом всегда служит неудовлетворенный, невыполненный долг перед встретившимся важным вопросом, который поставила жизнь. Человек сдрейфил в мелочи, оказался неполносильным и неполноценным в один определенный момент своей жизненной траектории; и вот от этого «судящего» пункта начинает расти, как снежный ком, сбивающая далее и далее, но уводящая все более и более в сторону бредовая система.
Это и есть так называемая паранойя.
Она меня привлекала издавна, еще тогда, когда молодым студентом Академии в 1896 г. я имел случай прожить 1 '/2 месяца в отделении хроников в Ярославском сумасшедшем доме. Потом, студентом Университета, слушал курсы по паранойе проф. Томашевского, Розенбаха. Очень занимательна теория паранойи Вестфаля, построенная в духе гегелевской диалектики, по которой выходило, что неизбежная логическая связь влечет человека от бреда преследования к бреду величия. Мне, однако, чувствовалась тут какая-то натяжка или, лучше сказать, предвзятый схематизм, не вникающий в живое человеческое страдание во всей его трудности н значительности.
Вот в этом году, может быть в связи с переутомлением, я сам пережил очень тяжелый душевный конфликт, с явными перебрасываниями из одного логического русла мыслей в другое, каждое из которых закончено и правдоподобно, но каждое из которых вытесняет другое. Явно два доминантных процесса, бьющихся между собою, А исходили они из одного морального переживания, как дихотомические ветви. По поводу вопроса, поставленного жизнью, выявились две активные направленности действия, которые стали тянуть в разные стороны, противореча друг другу и в то же время как бы взаимно усиливая друг друга! Представляешь себе: две лошади растягивают тебя в разные стороны, не уступают друг другу, и в то же время усилия одной из них подбадривают противодействующие усилия другой!
Мне стало приоткрываться, что это и есть существо паранойи, гораздо более близкое к реальному содержанию этой болезни, чем все преподносившиеся нам в прежнее время медицинские теории. He лежит ли в основе
438
всякого параноического бреда тревожащее чувство в и-н ы, что в роковой момент оказался неполносильным и неполноценным, чтобы разрешить его со всею доступною тебе силою? В один момент оказался не на высоте, оставя решать дело в согласии с основною своею доминантою,— и это уже предрешило, что зародилась новая доминанта, которая отныне будет заявлять свои права!
Сейчас я с наслаждением читаю новое освещение паранойи в Тюбингенской психиатрической школе. (...) Какое-то чутье подсказало мне, что именно Кречмер с его учением о характерах должен быть близок к моей точке зрения. И я не ошибся. По его представлению, параиоик есть, прежде всего, «определенный социальный тип, поставленный пред определенной нравственной проблемой». Затем, это человек, глубоко и тонко чувствующий, требовательный к себе, способный к углубленному самоанализу. Наконец, это деятельный человек, экспансивный, не успокаивающийся в пассивной ресиньяции. 4 Ему чуждо и пассивное самоуспокоение «астеника»5; чужда и легкомысленная агрессивность чистого «стеника». Первый самоудовлетворился бы в диогеновской философской бочке! Второй стал бы расталкивать окружающую жизнь «sans gene» в духе Наполеона. Паранойя не разовьется ни у пассивного мечтателя, ни у спортсмена. Ее излюбленная жертва — это или «астеник, в теле которого завязла стеническая заноза» (выражение Кречмера), или бурнодеятельный стеник, ноги которого связаны кандалами астении (тонкой чувствительности, самокритики, нравственной требовательности к себе). Кречмер думает, что вот этакие люди, носящие в себе задатки внутреннего конфликта, и являются наиболее творческими натурами, говорящими человечеству наиболее ценные слова. Ho, вместе с тем, это и наиболее благоприятные натуры для развития параноических бредов! Все дело в том, чтобы суметь соблюсти гармонию жизни между стеническими и астеническими чертами своего существа,— так говорит Кречмер, в конце концов по своей культуре индивидуалист-протестант. Все дело в том, чтобы ежеминутно быть в бдительном подвиге пред лицом Собеседника (будет ли это ближайший человек, или Первый и Последний Собеседник {...)),— скажем мы. «В одно мгновение совершается спасение или погибель человека»,— говорит Исаак Сирин. Это оттого, что мгновение принесло
