Еврипит - Гончарова Т.
Скачать (прямая ссылка):
114
Это был уже второй вариант после более ранней трагедии «Ипполит, закрывающийся плащом», от которой до нас дошли лишь фрагменты. Ее сочли настолько безнравственной (еще бы, женщина сама признавалась пасынку в снедающей ее страсти!), что Еврипид был вынужден переделать трагедию, и так появился «Ипполит, несущий венок», первая греческая драма о неразделенной любви. Но хотя трагедия удостоилась первой награды — и потому, что была совершенна в художественном отношении, и потому, что добродетель в ней явно, хотя и с запозданием, торжествовала, по своему существу она ничем не отличалась от первого варианта, столь шокировавшего устроителей праздника. Это была вековечная печальная история о ненужной, нечаянной и преступной любви, величественна и горька была в вей несчастная женщина, не сумевшая воспротивиться «потоку Кинриды», и вовсе не был героем целомудренный, но бездушный и холодный Ипполит.
Как обычно, действие разворачивалось в незапамятные мифические времена, но на этот раз не в Микенах или Фивах, а в Афинах... Сын царя Тезея Ипполит, которого «вне брака родила амазонка-всадница», с юных лет посвятил себя Артемиде и пренебрежительно отвергал власть и силу Киприды. Единственной его страстью была охота, и он проводил дни в лесах и горах, верно служа Деве-охотнице. Напрасно старый раб предостерегал его от дерзости идти против законов природы: «Умом силен ты. Если бы и счастлив был». Безжалостная в своем гневе, обиженная Киприда делает так, что в Ипполита безумно влюбляется Федра, молодая и прекрасная жена царя Тезея, и губит тем самым и его и себя.
Любовь, которую наслала на Федру Афродита, — это болезнь, это безумие, это беда:
...Как недуг, любовь
На царицу обрушилась.
Как волна, захлестнула слепая страсть
Оробевшую душу.
Гложет царицу хворь.
Бедная, третий день
Страждет на ложе мук.
Золото пышных кос
Прячет под покрывалом
И, от даров Деметры
Отворотив уста,
Смерть лишь зовет, казнима
Болью неведомой.
8*
115
Не в силах вынести любовь «как рану страшную», царица решает умереть. Однако кормилица, которой она наконец открывает свою ужасную тайну, советует ей не перечить воле Киприды и открыться Ипполиту, считая, что незачем «нам, людям, быть излишне строгими»:
...Лучше, согрешив, спастись,
Чем жизнь отдать за пышные реченья.
Она пытается свести Ипполита с госпожой, но наталкивается на бурю возмущения и гнева со стороны кичащегося своим целомудрием служителя Артемиды. Ипполит грозится все открыть царю, который в это время находится в отлучке и вот-вот должен вернуться. Раздавленная всем случившимся, Федра повесилась, однако жаждущая отмщения Киприда на этом не успокоилась, ведь Ипполит еще не был наказан. И вот оплакивающий лкь бимую жену царь узнает из записки, оставленной Фед-рой, что его «постелью овладеть насильственно пытался, на глазах у Зевса, Ипполит». Несмотря на все оправдания, отец проклинает оклеветанного сына и прогоняет его с глаз долой навсегда. Ипполит погибает: проклятье отца является ему с виде чудовищного быка, посланного Нептуном, испуганные этим быком, юношу насмерть разносят, разбивают о землю любимые кони. Он погибает, несмотря на всю свою чистоту, которая не принесла ему счастья:
Я скромнее всех, я всех чище жил, А теперь под землю сойду, в Аид, И закончу жизнь. Благочестья труд Я напрасно нес и напрасно слыл Набожным в мире.
Появившаяся, как обычно, в финале трагедии Артемида открывает всю правду несчастному Тезею — все погублены гневом всемогущей Киприды, беспримерна которой «беспредельная власть». Так, уже здесь Еврипид поднимает вопрос, к которому он возвращался потом во многих трагедиях и который, по-видимому, не давал ему покоя всю жизнь, — вопрос о взаимосвязи между разумностью и счастьем, — с каждым годом со все большей печалью осознавая, что разум, умение разбираться в природе вещей никогда или почти никогда не сопутствует простому, земному, людскому счастью.
И мало кто из современников понимал, что любовь для героев сына Миесарха, так же как и для него самого, — это не прихоть пресыщенного тела, не распутство, а не-
116
одолимая власть неведомого божества, которую невозможно превозмочь, которая определяет всю жизнь человека и от которой ему некуда уйти, кроме как в небытие. И если для Платона, обратившегося несколько десятилетий спустя к рассмотрению любви как одного из важнейших начал в человеческой жизни, древнейший бог Эрот виделся «первоисточником величайших благ», то у Еврипида, верного всегда и во всем Гераклптовой диалектике,
...в колчане соблазнов дне
Бог златокудрый стрелы хранит —
Ту, что блаженным навек человека творит,
С той, что и сердце и жизнь отравит...
Между тем дела афинян принимали все более неблагоприятный оборот: рассчитывая на помощь пелопоннес-цев, сторонники олигархического образа правления в некоторых союзных городах и островных греческих государствах все более настойчиво и успешно склоняли своих соотечественников к выходу из Афинской архе и низвержению демократии. В ответ на это афиняне решительно пресекали любые попытки ослабить их влияние, и богатые рабовладельцы, заправлявшие теперь в Народном собрании, требовали все более решительных мер по обузданию союзников.
