Прогрессивные мыслители Латинской Америки - Бургете А.Р.
Скачать (прямая ссылка):
181
одно обстоятельство: в сущности как там, так и тут существует только субъективная истина. Действенность религии как морализующего средства столь же слабо доказывает объективную реальность ее содержания, как и влияние театра на развитие так называемого общественного сознания доказывает истинность событий, изображаемых на сцене.
Но все же религия и театр против этих доводов условности, хотя, впрочем, не в силах справиться с ними. Экономисту и статистику не дано знать интимные изменения, которые могут произойти у человека в час спектакля или в час благочестия. Можпо, конечно, возразить: народ выходит из храма и погружается в грязь порока. Одпако он выходит также из театра, где только что аплодировал поучительным сценам героизма, и тут же отправляется совершать подлости. Основываясь на экономическом доводе целесообразности, доходят до того, что требуют упразднения тюрьмы из-за тысячу раз доказанной неэффективности ее нравственного воздействия на сознание преступника.
Как бы того ни хотели и сколь бы смело ни пытались, никогда не удастся искоренить идеал из сознания и сердца человека, и форма, в которой идеал проявляется всего нагляднее пароду,— это как раз религиозная форма. То, что религия стала безумством, показателем слабости умственного развития, или, более того (как это стремился доказать, оперируя вескими доводами, знаменитый русский нигилист Михаил Бакунин), то, что религия стала протестом человеческой природы против бедствий и узости окружающей действительности и с прекращением этих бедствий религия утратила бы смысл своего существования,— все это имеет малое отношение к вопросу. Истина всюду одна и та же: пока народ обращается к священнику за тем. что не рассчитывает найти у философа, и пока он хочет сделать просфору своей единственной духовной нищей, совершенно бесполезно отнимать у него сладкую и утешительную иллюзию его верований.
«Религиозное суеверие,— говорил далее Бакунин,— не может быть побеждено с помощью образования, с помощью ассоциаций, газет и любых других орудий про-
182
паганды... Чтобы покончить с религией, недостаточно интеллектуальной пропаганды, нужна наряду с ней социальная революция». Какая удивительная и вместе с тем глубокая и точная мысль! В самом деле, озаряйте народ каким угодно светом, удесятеряйте количество школ и во сто крат увеличивайте число учителей, но оставьте порочную организацию общества неизменной, и вы добьетесь лишь того, что усилите у народа ощущение своей нищеты. Наука есть развитие сознания. «С повышением культуры народа,— говорит Гартман,— усиливается и его недовольство жизнью».
Следовательно, нет достаточного основания, главным образом в нашей среде, иметь религию, лишенную своего назначения обманывать и утешать. Еще много времени — а кто может гарантировать, что не всегда? — социальный организм будет выполнять религиозные функции и не будет иметь для них специальных органов. Поскольку человек, сталкиваясь в этом мире только с жестокостью, несправедливостью и горем, создает себе с помощью фантазии лучший мир, похожий па волшебный остров, где он найдет отдохновение от тяжелых и невыносимых условий существования, то религия будет, как была и до сих пор, мощным фактором в истории наций. Возможно, позже, по мере того как древний принцип мудрости «timor Domini» [«страх божий»] стал бы уступать дорогу «horror Domini» [«ужас перед богом»], этой своеобразной теофобии, которая охватывает не один рассудительный разум, в особенности когда два коня колесницы жизни — доход и расход не составляют доброй пары,— возможно, позднее трагедия обернется в комедию и нынешняя серьезность наших священных дел не найдет оправдания в душе потомков; однако менее известно, останутся ли тогда иетропутыми церковные бенефиции. «Через сто лет любой американский школьник, возможно, будет считать Бригама Юнга 15 архиплутом, а священную книгу мормонов — творением безумца; однако это не устраняет того факта, что они построили город и оставили неизгладимые следы цивилизации на Дальнем Западе». Так выразился Карл Френ-зель 16, и его мысль остается справедливой, если ее применить к любой другой религиозной секте.
183
Итак, мы приходим к убеждению, что религия является тем, что она есть, а именно стремлением к неизвестному, высоким предчувствием, потребностью, восторгом души, а возможно, и нелепостью, как сказал Г. Гейне. Но так или иначе, она может быть чем угодно; во всяком случае там, где она проявляет искренность, религия необъяснима и не может быть сведена к интеллектуальной формуле.
Восемь лет тому назад автор этих строк написал по аналогичному поводу следующие строки, которые он просит разрешения повторить: «Мы не понимаем, чем была бы душа, оторванная от всех невидимых нитей, па которые ее иногда подвешивают и раскачивают между небом и землей. Мы не понимаем жизнь без аромата какого-либо поэтического цветка, какой-либо мистической иллюзии, от которой несвободны самые храбрые герои чистой метафизики. Истина не единственный хлеб, ко-торым питается разум; истина не единственная мера вещей. Когда этот парадокс проникнет в наши веровании, прекратятся многие столкновения, потому что логика сумеет сдержаться и не захочет диктовать законы в чужих владениях...» (Americano, п. 6, 1870).
