Прогрессивные мыслители Латинской Америки - Бургете А.Р.
Скачать (прямая ссылка):
Я человечества еще не утвердилось и никогда не сможет утвердиться ясным и определенным образом с помощью действий, которые выражают силы и тенденции не одной расы или одного народа, а всего рода человеческого. Типичные представители — это не только люди той или иной нацпи, той или иной определенной эпохи. Человечество, как общее целое, как органическая система, не имело до сих пор и никогда не будет иметь представителя. Тот сахчый Мессия, о которОхМ говорят, что он якобы придет освободить род человеческий от дьявольского плена — іместа, где еще и поныне не один демон держит в плену бедного Адама, явился не чем иным, как олицетворенивхМ всего того выдающегося и замечательного, что было у еврейского народа и в течение многих веков накапливалось в его истории. Иисус был, несомненно, крупнейшим представителем, которому, я согласен, можно выразить наше уважение; но он был представителем лишь своей нации, каким был Александр у греков, Цезарь у римлян, Данте в Италии,
176
Лютер в Германии и немногие другие феномены морального и интеллектуального величия народов.
Принцип индивидуализации, который является основным принципом всех существ, не касается человечества, иначе говоря, человечество не является индивидуумом, силой или совокупностью сил, которые сознательно или бессознательно сотрудничают во имя достижения единой цели. Человеческий союз, братство не может существовать так же, как существует человеческая история, человеческий язык. Хотя и говорится — и пусть даже это действительно так,— что человек является историческим существом, эта истина пе перестает все же подвергаться известным ограничениям. Ибо в противном случае каково было бы, например, историческое значение папуаса или эскимоса либо других многих неприспособленных к жизни остатков народностей или презираемых примитивных племен, которые остались вне сферы действия всеобщего эволюционного процесса?
Мы не строим иллюзий; понятие человечества является лишь категорией мышления, если не фантастической схемой, которая во встревоженных душах может возвыситься до степени постулата сердца, вздоха «эх, если бы». Эх, если бы в самом деле мы все были братьями и, как братья, любили бы друг друга! Нет, несомненно, ничего более прекрасного. Но и ничего более неосуществимого. Это иной способ выражения обычной формулы большой человеческой иллюзии: эх, если бы я был счастлив! «Надежда на будущее положительное счастье человечества и волей-неволей на сотрудничество в целях всеобщего развития представляет третью стадию иллюзии»,—сказал Э. Гартман11. Известно, что это философ, который вместе с Байроном, Шопенгауэром и Леопарди 12 входит в так называемую группу четырех апостолов пессимизма, лейтмотивом которых является наводящее тоску «Vanitas vanitatum» [«Суета сует»], отраженное в сильных словах прекрасного итальянского лирического поэта:
Агсапо ё tutto Fuorche il nostro dolor [Таинственно все, Исключая наше страдание..,]
7 Заказ К« 182
177
Известно, повторяю, что Гартман разбил на три стадии иллюзорные стремления человека; причем третьей и последней из них является фантастическое стремление к царству божьему на земле, при котором блаженство каждого будет заключаться именно во всеобщем блаженстве.
Грандиозная мечта, однако, вечная мечта! А факты говорят очень громко.
Что стало с «unum ovis et unus pastor» [«овцой и пастырем»], что стало с христианской любовью, с евангельским милосердием, с братской сплоченностью между единокровными детьми одного отца, пребывающего на небесах? Что стало с великим храмом на востоке Иосафатовой долины13, там, где царит мир, правда и единение? Замечательный букет de fables convenues [популярных басен]\ Христианская любонь стала лицемерной фразой, масонский гуманизм — смешной бравадой. Церковь, которая именует себя первым проводником этой христианской любви, проповедует пост, а сама объедается, советует нить воду, а сама пьет вино, тогда как масонская ложа в свою очередь продолжает скрывать от глаз непосвященных свой страшный секрет, заключающийся как раз в ее... ничегонеделании. Недостаточно выставлять и изображать человечество «как всеобщее целое, объединенное узами братской любви, чтобы общее усилие принесло все, что есть истинного, прекрасного и хорошего», нужно, главное, организовать его для достижения этой цели. Но... каковы они и где они — органы этого огромного альянса?
Самая значительная социальная организация, которой располагает история после Римской империи,— католицизм представляет как бы громадное дерево, стремящееся достать небо своими ветвями и укрыть под своей сенью войско либо загнать в свои сети народы земли. Католицизм в глазах тех, кто хочет видеть, представляет ярчайший пример бесполезности усилий, употребляемых на то, чтобы сделать род человеческий единообразным. Не рассматривая католицизм как политический шедевр человеческой мудрости и вместе с тем считая его наделенным выдающимся социальным духом, как указывает Огюст Конт (на его пристрастие и чуть ли не энтузиазм
178
в отношении католической религии я, между прочим, обращаю внимание не только верующих, которые осуждают его, толком не зная его взглядов, но и всех устаревших господ позитивистов, которые безоговорочно обожествляют его и выступают от его имени против церкви и священников), не заходя так далеко, как старый пророк «Западного позитивистского комитета», я думаю, однако, что если католицизму не посчастливится привести человечество к единой системе вероисповеданий и обычаев, поведения, чувств и действий, как прямо или косвенно выражено в его программе, то никакая другая ассоциация, религиозная или политическая, никогда не сможет этого достичь.
