Прогрессивные мыслители Латинской Америки - Бургете А.Р.
Скачать (прямая ссылка):
Признаюсь, я не верю в догмы этой старой философ-ско-иолитической ортодоксальности и восстаю при столкновении с ними. При нынешнем состоянии развития история новейших народов, в особенности народов Америки, нуждается в более важных событиях, в более полезных решениях, чем в разрушении тронов и обезглавливании коронованных правителей. Требования века все более и более расширяются в соответствии с бесплодными категориями прав человека и народного суверенитета.
Тем не менее я уверен: не один идолопоклонник модной страны из числа суетливых людей, о которых Ka-топ уже в свои первые дни говорил, что они отличаются
173
двумя качествами — rem mllitarem et argute loqui [воинственностью и острым языком], что как раз отражает славу и дух нынешнего времени,— не один, повторяю, поклонник модной страны покачает презрительно головой. Причина простая: пустые головы качаются легко. Но что же важно? Я не принадлежу к категории счастливцев, которые, по выражению Хартполь Лекки10, ценою истины покупают мир, согласие со всеми, как и не считаю нужным выполнять совет Гёте:
Sagt es niemand, nur den Weisen,
Weil die Menge gleich verhohnet
[Не говори никому, разве только мудрым,
Ибо толпа сразу же поднимет насмех].
Наоборот, зачастую именно перед простопародьем сильнее чувствуешь обязанность не замалчивать свои убеждения, несмотря на его заносчивость и даже именно из-за нее. Кроме того, я пе думаю, чтобы мы жили в мире, где существует четкое различие между учеными, с которыми говорят, и массой, в отношении которой проявляется сдержанность. К этой последней, к которой и я принадлежу, отлично подходят слова Макиавелли:
NeI mondo поп ё se поп volgo
[В мире нет ничего, кроме черни].
Я хорошо знаю, что в подобном случае позиция писателя, который не охвачен общей ленью мыслить и может поэтому кое-что сказать, подобна позиции королевы Гандари в индийской сказке: «Старый король Дрибара-стра был слеп; когда ему однажды понадобилось предстать перед народом вместе со своей женой Гандари, та вышла с завязанными глазами, чтобы не показаться лучше, чем ее дорогой супруг...»
Вот так и писателю тоже нужно показываться с повязкой на глазах, добровольно слепым и невежественным, чтобы он был как раз на уровне своего дорогого читателя. Индийская сказка не говорит, какую кару понесла бы Гандари, если бы она показалась без вуали на лице; но мы знаем, что ожидает неосторожного писателя, который осмеливается иметь лишнюю идею, не заимствованную из общего источника своей почтенной публики; по выражению Пеллетана, оно, это мучениче-
174
ство эпохи, выглядит смешным, хотя среди нас — и это то, что меня ободряет,— оно еще не осуществлено эффективно: из-за небрежности и глупости палачей нельзя в сущности найти хотя бы одного мученика.
II
Братство — просто религиозное понятие
Что же касается братства, то... я считаю его скорее религиозным понятием, чем политическим...
Обратите внимание читатель: религиозное понятие, а не понятие моральное.
Чувство, заставляющее видеть в человечестве одну лишь семью, если действительно и существует, относится не к сфере морали. Человеческие чувства, как таковые,— те самые, что требуют больше самопожертвования и самоотречения, чувства, которые сильнее возвеличивают человека перед его совестью, не имеют в качестве основы, первопричины любовь и преданность роду человеческому, который в конечном счете является не чем иным, как видом алгебраической формулы, отвлеченным числом, каковым пользуются только для удобства выражения. Мораль не имеет ничего общего с бредовыми идеями легкомысленных умов, подразумевающих под схемой братства естественный и целесообразный порядок вещей, при котором кот уживается с мышью, волк с ягненком. Принцип «поп sibi sed toto genitum se credere mundo» [«не только себе, но всему роду человеческому»] пе является принципом человеческой морали, нормой поведения людей, которые живут и любят жизнь, но высшим парадоксом варварского стоицизма, который рассчитывает отомстить за бедствия человечества, поставив перед ним неразрешимые проблемы.
Апостолы всеобщего мира, философские капуцины человеческого братства полностью обманывают себя, если только не хотят, наоборот, обмануть других. «Я отношусь с большим сочувствием и питаю большое уважение к моим настоящим родственникам,— говорит
175
Фпцджеймс Стефен, — чтобы осмелиться назвать братьями человеческие существа, немало из которых заслуживают моего презрения и ненависти. Род человеческий столь многочислен, столь полон различий, так мало знаком индивидууму, что никто не может без особой причины любить весь народ, как родню. У фанатиков человечества в лучшем случае в уме существуют лишь призраки, которым не соответствует ничто реальное и определенное...» К этому добавляется другое соображение, не менее заслуживающее быть отмеченным, а именно: в тот день, когда человечество составило бы одну лишь семью, согласно пожеланиям его пророков, оно перестало бы существовать, потому что если исчезнет борьба, то исчезнет и жизненный стимул. Каждый парод имеет свою цель, свой путь; человечество же не имеет собственной цели и, таким образом, не может продолжать существовать и прогрессировать, не оставаясь разделенным на государства, нации и расы, которые соперничают, вступают друг с другом в противоречия и борются между собой. Человеческое развитие осуществляется путем контрастов, так же как часовая стрелка приводится в движение качанием маятника.
