Православная Педагогика - Шестун Евгений
ISBN 5-89510-010-4
Скачать (прямая ссылка):
Наставление детей в страхе Господнем Священное Писание предписывает в первую очередь родителям, и начинаются эти наставления в детском возрасте, ибо первые впечатления глубоко запечатлеваются в душе ребенка и остаются на долгие годы: «Наставь юношу при начале пути его: он не уклонится от него, когда и состарится» (Притч. 22, 6).
Семейные отношения уподоблялись отношению Бога к своему народу, поэтому от детей требовалось почтение к родителям: «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы тебе было хорошо и чтобы продлились дни твои на земле» (Исх. 20, 12). Эта заповедь с раннего возраста запечатлевалась в душе ребенка. В его сознании родители занимали место, подобное тому, какое Бог занимает перед всем народом. Почтительность к родителям сливалась с благоговением и страхом перед Богом: «Глаз, насмехающийся над отцом и пренебрегающий покорностью к матери, выклюют вороны дольные и сожрут птенцы орлиные!» (Притч. 30, 17). Произнесший хулу на отца или мать всенародно подвергался проклятию и осуждался на смертную казнь (Исх. 21, 17). Такая же участь постигала и того, кто осмеливался ударить отца или мать (Исх. 21, 15).
Почтение детей к родителям и страх перед ними переносились и на отношения младших к старшим. С предписанием почитать
Почитание родителей как основной принцип Ветхозаветного воспитания
родителей тесно связывалось другое предписание: «Пред лицем седого вставай и почитай лице старца» (Лев. 19, 32).
Не всегда дети с готовностью выполняли то, что предписывали им родители, и если это случалось, то врачевством против греховных наклонностей служило наказание. «Глупость привязалась к сердцу юноши, но исправительная розга удалит ее от него» (Притч. 22, 15). Исправительная розга являлась воспитательным средством, используя которое родители спасали детей от власти греха. «Раны от побоев - врачевство против зла» (Притч. 20, 30). Но в этой суровости и проявлялась родительская любовь. «Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его» (Притч. 13, 25). Наказание не являлось единственным средством воспитания. «На разумного сильнее действует выговор, читаем в Священном Писании, — нежели на глупого сто ударов» (Притч. 17, 10).
«Книга премудрости Иисуса, сына Сирахова» указывает нате же общие начала воспитания: премудрость, как цель воспитания, страх Божий как основа этой премудрости, послушание родителям или воспитателям как основной принцип всего воспитательного дела.
Сердце, как свидетельствует Ветхий Завет, есть центр духовной жизни человека, в нем заключается начало как доброго, так и дурного в человеке. Поэтому главным объектом педагогического воздействия служит одна область в душе ребенка — это область чувства, или сердце. «Больше всего хранимого храни сердце твое, - поучал премудрый Соломон, -потому, что из него источник жизни» (Притч. 4, 23). Главная забота, по свидетельству Божественного Откровения, - забота об уму-дрении своего сердца. «Сын мой! Если сердце твое будет мудро, то порадуется и мое сердце; и внутренности мои будут радоваться, когда уста твои будут говорить правое. Да не завидует сердце твое грешникам, но да пребудет оно во все дни в страхе Господнем»; «Слушай, сын мой, и будь мудр, и направляй сердце твое на прямой путь»; «Сын мой! Отдай сердце твое мне, и глаза твои да наблюдают пути мои...» (Притч. 23, 15-17, 19, 26). Мудрость поселяется в сердце посредством насаждения в нем страха Божия.
Сердце как главный объект педагогического воздействия. Страх и любовь
Следует пояснить, что в Ветхом Завете понятие страха Божия не ограничивается лишь примитивным пониманием страха как низменного рабского чувства, основанного в сознании на безусловной зависимости раба от господина. Священная История показывает, что в душе Израиля одновременно с осознанием своего бессилия и ничтожества по сравнению с величием и могуществом Божьим коренилось и понимание Его благости, заботы и особой любви к Своему народу, которая выражалась в бесчисленных Его благодеяниях. Это вызывало в сердце народа ответную благодарную любовь. Законодатель, требуя от народа страха перед Богом, одновременно заповедует и любить Его «всем сердцем, всею ду-шею, и всеми силами» (Втор. 6, 1-5): страх Господень, являясь даром Божиим «поставляет на стезях любви» (Сир 1, 13); «начало премудрости — страх Господень», но «любовь к Господу — славная премудрость» (Сир. I, 14).
Библейское ветхозаветное понятие «страха Божия» было понятием сложным, которое включало в себя и благоговейный страх к Богу и сыновью любовь к Нему.
В каком же соотношении находились эти два чувства - «любовь» и «страх»? Н.К. Маккавейский утверждает, что главным все же являлся элемент страха, а не любви. В этом, по его словам, и заключается отличительная черта Ветхого Завета по сравнению с Новым Заветом. Только в последнем раскрывается во всем своем величии, во всей своей силе и глубине закон любви. Для воспитания народа жестоковыйного, каковым был Израиль, любовь к нему и великие благодеяния Божий оказывались средством еще не действительным. Нужна была крепкая рука и грозное слово. Не любовь и милость, а угрозы и наказания возвращали Израиль к Богу и Его закону каждый раз, когда он уклонялся от них, а уклонения эти случались часто.
