Православная Педагогика - Шестун Евгений
ISBN 5-89510-010-4
Скачать (прямая ссылка):
Мы видим, что славянофилы не смогли преодолеть гегелевского подхода к историческому развитию человечества и стояли на позиции наличия общечеловеческой цивилизации — только с поправкой на то, что они не считали, в отличие от западников, такой циви
Данилевский и славянофилы
лизацией европейскую. Общечеловеческой цивилизацией считалась только славянская или цивилизация, объединяющая духовные силы Европы и России. «Славянофилы, - писал H.A. Бердяев, - усвоили себе гегелевскую теорию о призвании народов, и то, что Гегель применял к германскому народу, они применяли к русскому народу. Они применяли к русской истории принципы гегелевской философии» (43. 76).
Понятие «общечеловеческое» Уже понятия «племенное», так как последнее по необходимости включает в себя первое и, кроме того, присоединяет к нему нечто дополнительное, — все то разнообразие и богатство, которое и необходимо сохранять и развивать. «Следовательно, - писал Н.Я. Данилевский, - общечеловеческого не только нет в действительности, но и желать быть им — значит желать довольствоваться общим местом, бесцветностью, отсутствием оригинальности, одним словом довольствоваться невозможною неполнотою» (37. 123). От общечеловеческого следует отличать всечеловеческое: оно выше народного и состоит из совокупности всего народного, существующего и существовавшего во все времена. Всечеловеческое неосуществимо в одной народности. Общечеловеческой цивилизация быть не может, так как невозможна и нежелательна неполнота бытия. Но и всечеловеческой цивилизации, по мнению Данилевского, не существует, потому что это — недостижимый идеал, а точнее идеал, достижимый совместным или последовательным развитием всех культурно-исторических типов в прошедшем, настоящем и будущем (37. 123-124).
Имея политическую независимость как одно из важнейших условий зарождения культурно-исторического типа, Россия, по мнению Данилевского, должна вынести, как болезнь, петровскую реформу. Следует отметить, что Данилевский не отрицал необходимости реформы и заимствования некоторых технических плодов европейской цивилизации. Он понимал, что в начале XVII века потребности государственной обороны требовали технического перевооружения, что наступал такой момент, когда самопожертвования и патриотизма для сохранения государства было уже недостаточно. Перевооружение требовало особого класса людей, преданных военному делу, для содержания этих людей было необходимо разви
Отношение Н.Я. Данилевского к петровским реформам
тие промышленности. Для охраны государства от внешнего противника требовалось наличие технического образования. Беда была втом, что, познакомившись с Европой, Петр, если уместно так сказать, влюбился в нее, и захотел Россию сделать Европой. Видя плоды европейского древа наук он, по словам Данилевского, сделал вывод о превосходстве его над русским бесплодным еще ростком. Не приняв во внимание разность в возрасте, Петр пожелал срубить его у самого корня и взрастить другой.
В деятельности Петра следует различать две стороны - государственную и деятельность по реформированию быта русского народа. Первая заслуживает признательности. Но реформирование народного быта принесло величайший вред будущему России. К чему было брить бороды — спрашивает Данилевский, — надевать немецкие кафтаны, заставлять курить табак, учреждать попойки, вводить иностранный этикет, искажать язык? Менять летоисчисление, стеснять свободу духовенства? К чему ставить иностранные формы жизни на первое место и тем накладывать печать на все русское как на низкое и подлое? Неужели это могло развить народное сознание? Сначала искажение русской жизни касалось только верхних слоев, но постепенно насильственный переворот на иностранный лад под воздействием правительства стал распространяться на все слои и все сферы жизни.
Болезнь, которой заболела Россия, Данилевский назвал евро-пейничанием. Все формы европейничания он делит на три разряда:
1. Искажение народного быта и замена его форм чуждыми, иностранными. Искажение и замена, которые начались с внешности, проникли в самый внутренний строй понятий и жизни не только высших слоев общества, но распространились почти повсеместно.
2. Заимствование различных иностранных учреждений и пересадка их на русскую почву.
3. Взгляд на внешние и внутренние стороны русской жизни с иностранной точки зрения.
Искажение на иностранный лад внешних форм жизни может показаться несущественным. Но внешнее и внутреннее тесно связано, это понимали славянофилы, носившие русскую одежду. Мы должны понимать, что народное искусство имеет два корня: богослужение и народные формы быта, включающие одежду, архитектуру, обычаи, устроение семейной жизни и др. Православное богослужение, величественное и многозначительное, кроме религиозного
достоинства могло быть и превосходной эстетической школой, если бы мы сохранили самостоятельность форм быта.
Данилевский замечает, что благородные формы греческой туники, драпировавшие, но не скрывавшие и не уродовавшие формы тела, способствовали достижению успехов в области скульптуры. Европейские костюмы времен Людовика XIV или испанские и тирольские одежды живописны, но неизящны. Русское одеяние достаточно просто и величественно, чтобы заслужить название изящного. Пример этому - Минин в русской одежде в памятнике на Красной площади в Москве. Или Сусанин — в Костроме. Чтобы не сделать карикатурным изображение какого-либо великого мужа в европейском костюме, то есть в панталонах в обтяжку или во фраке и манишке, художник вынужден прикрывать фигуру шинелью или плащом, наброшенным в виде тоги. Влияние чужеземной одежды сказывается не только в скульптуре, но и в живописи, поэзии, то есть в идеальных представлениях, выработанных народом. Греческое ваяние можно назвать иконоваянием, греческую драму — иконодрамою. Свои религиозные представления русский народ проявлял в иконописи. В иконописи формулировались православные требования к живописцам. Было невозможным до реформ изобразить обнаженное женское тело, кокетливый наряд святых дев или рыцарский образ святых воинов. Формы быта не приучали народ к такому восприятию живописи. Изменение форм быта изменило представления и вкусы: то, что раньше было непозволительно, оказалось возможным даже для украшения православных храмов, архитектура которых тоже стала европейской. Если бы сохранились старые формы быта, вряд ли появилось бы партесное, почти оперное пение во время богослужения. Во всех отношениях, подчеркивал Данилевский, мы были бы старообрядцами, вооруженными всеми техническими средствами, которыми владеет западное искусство, и из этого старого могло произойти что-нибудь действительно новое (37. 265-273).
