Избавтесь от страданий - Преображенский В.
Скачать (прямая ссылка):
От всей этой спешки, недосыпания, однообразной позы, перенапряжения у брата и разыгрался мучительный приступ остеохондроза с контрактурой мышц и перекосом (приборчика «Эледиа» у него с собой не было — это моя недоработка). Еле-еле в позе «Квазимоды» он добрался до Москвы, где я
91
его избавил от страданий. Отстать от лихой компании и передохнуть в пути брат не мог — его жена боялась задержаться в глухомани без знакомых.
Еще на память — пустяковый профилактический момент. Вроде бы подумаешь, какое дело, если во время передвижения на лыжах, езды на велосипеде, гребли или вскопки грядок в огороде поясница оголилась? Здоровому на самом деле ничего не будет. При хроническом же остеохондрозе почти наверняка появятся скованность и боль.
Раз я поднимался на Чегет с лыжами на плечах (подъемник не работал). Взмок. Сел передохнуть на лыжи и не подложил под себя шапочку, рукавицы, не проверил сзади поясницу, а она оголилась, свитер и рубашка выскочили из брюк. Мигом прострелило!
И ведь вот что парадоксально: распарившись в парилке, могу выскочить обнаженным в снег или окунуться в речке — ничего со мною не случится. Могу, взмокнув на лыжне, быстренько сменить на финише нижнюю рубашку на сухую без последствий на морозе 10—20 градусов! Здесь происходит, как я говорил, лишь игра сосудов, кратковременное охлаждение всего тела. А когда оголится только поясница, ее мышцы (рефлекторно!) сводит судорога, судорога смещает позвонки, ущемляет нервы и сосуды!
Что же делать?
Повращайте тазом в одну сторону, в другую. Проделайте привычный комплекс упражнений. Промассируйте поясницу пальцами или кулаком. И если боль не отпускает, откройте Атлас Ивана Андреевича Леднева на нужной вам странице, возьмите прибор «Эледиа» в руки и смело, без раздумий пролечите себя по биологически активным точкам!
92
ОНИ ВСЕ ОТДАВАЛИ ЛЮДЯМ
В моем возрасте друзья уходят друг за другом: не стало Усачева и Казеева, ушел и Леднев. Да как же так, в расцвете умственных способностей, с гигантским опытом и уймой неосуществленных идей?!
Льву Николаевчиу Усачеву сейчас исполнилось бы семьдесят (мы с ним почти ровесники), а когда беда стряслась, ему стукнуло только шестьдесят.
Константин Николаевич Казеев — друг юности, блестящий хирург-эндокринолог — был на шесть лет меня моложе, ушел шестидесяти двух лет.
Иван Андреевич пяти месяцев не дожил до семидесяти четырех. Последний раз я приезжал к нему в Обнинск вроде бы совсем недавно. Он показывал огурцы на своей веранде — капельки висели на широких листьях. В раннюю пору огурцов еще ни у кого не было, а у него тяжелые плоды в пупырышках-колючках свисали с густых плетей и купались в солнце! Огород был одним из увлечений Леднева, как и рыбалка. Огурцы же — особая статья, о чем наши читатели не знают: голландский сорт, который не давал семян и который наша страна при Брежневе ежегодно закупала на валюту, Леднев, шутки ради, скрестил с Нежинским сортом на своих «шести сотках» и на балконе и получил отменные плоды с «золотыми» семенами. За это пятеро
93
ученых «Тимирязевки» (и среди них один родственник Ивана Андреевича) получили Героев Соцтруда. А Леднев снова — кукиш. Такая у него судьба. Но он не унывал — шутил!
И в последний мой приезд Иван Андреевич угощал меня своими огурьами, сам хрустел и похохатывал — показывал новые заявки на изобретения в патентное бюро (прибор «Эледиа—9», массажер, который заряжает тело электронами), новые методички, книги и брошюры, изданные в Обнинске, среди которых две сатирические поэмы: «Ради счастья» (о курьезах нашей медицины) и «Метаморфоза перестройки» (о курьезах нашей жизни и политики).
Тогда я еще подумал, что, очевидно, юмор Леднева спасает — смягчает беспрерывные удары, которые сыпятся на голову изобретателя (прибор «Эледиа» выпускает наконец предприятие ВПК в Перми, а Ледневу снова — ни рубля!).
Если бы тогда я знал, что эта встреча с Иваном Андреевичем последняя. Сколько бы ему задал вопросов, на которые теперь некому ответить. Тогда же я слушал его не перебивая — боялся сбить ход мыслей и что-то пропустить.
Но почему я всех троих — Усачева, Казеева и Леднева — объединяю вместе? Все трое дороги? Да, бесконечно! Чем-то они похожи друг на друга? Тоже верно: все, что имели и умели, безоглядно отдавали людям, взамен компенсации не требуя!
И все-таки не в этом суть — перед всеми троими я, пожалуй, чувствую свою вину: знал, видел их перегрузки, житейские ошибки, неумение нормально одыхать и не предупредил с достаточной настойчивостью, не научил, что нужно делать, чтобы они подольше прожили с нами. Работать-то они умели — самозабвенно, ничего не скажешь!
Лев Николаевич Усачев — уникальный горнолыжник на протезе. Хромал, а насыпал в Обнинске горушку. Вовлек в лыжи всю свою семью и сослуживцев. Но одного зимнего катания для здоровья Усачеву было мало. И эта недостаточность отражалась летом на его лице и теле: появлялась пугающая бледность кожи, рыхлость.
С Костей Казеевым я мучился со студенческой скамьи. Пытался вытащить его на горные лыжи, на байдарку, на рыбалку, на охоту. Все это приводило его в неистовый восторг. Но всему этому мешали: нехватка времени, уход в хирургию с головой, беспрерывное курение, неразвитые вдет-
