Избранные труды - Кербиков О.В.
Скачать (прямая ссылка):
Наш ответ: психиатрия не только не стала бы обездоленной, если бы богословы оставили ее в покое, но успешно развивалась на основе научного мировоззрения. Стоит только обратиться к советской психиатрии, лишенной влияния на нее духовных лиц, чтобы убедиться в этом. Мы прибегли к руководству С. С. Корсакова, чтобы показать, к каким методам, а именно к методам мистификации, прибегают богословы при попытках усилить влияние церкви на современную психиатрию.
289
Дж. Г. Льюис в своей «Истории философии» писал: «Средневековую философию сильно порицают; ею же часто восторгаются, но ее очень мало изучают». Это было сказано в конце прошлого столетия. Ныне многое изменилось. Средневековую философию не порицают, ее изучают, научно пропагандируют. Льюис сообщал следующие любопытные сведения об Оксфордском университете XVI столетия: «Согласно его статутам: бакалавры и магистры искусств, оказавшиеся не совсем верными последователями Аристотеля, подвергались штрафу в пять шиллингов за каждый пункт разногласия или за каждую ошибку против «Органона». Бруно остроумно назвал этот университет «вдовицей трезвого знания».
Среди этих психиатров есть открытые и убежденные сторонники того или иного идеалистического, в том числе и официально-религиозного мировоззрения. Таких, вероятно, немного. Есть психиатры, не разделяющие идеалистических религиозных взглядов, но не решающиеся выступить против этого открыто. В странах капитала материалистические убеждения порицаются, а идеалистические, религиозные — поощряются государством, поддерживаются печатью, церковью, руководителями университетов. В таких условиях требуется от ученого большое мужество, чтобы открыто выступить против церкви. Однако не все обладают мужеством.
Есть, далее, психиатры, возведшие эклектику в принцип. Они понимают эклектику как широту мышления, как нечто противостоящее догматизму. Это в некотором роде убежденные, сознательные эклектики.
И есть психиатры, «которые проявляют беспечность в вопросах методологии. Такие ученые полагают, что принцип «живи и жить давай другим» в вопросах мировоззрения есть наиболее безобидный и безвредный принцип.
Это, так сказать, стихийные эклектики. Их, пожалуй, большинство. Может быть, здесь уместно сослаться на разговор с одним парижским психиатром, прогрессивным в своих научных исследованиях, пользующимся заслуженным авторитетом профессором. На вопрос о том, чувствуется ли во французской психиатрии влияние неотомизма, он с недоумением попросил объяснить смысл вопроса. Поняв его, он ответил: «Это у богословов, а не у психиатров; к психиатрии это не имеет отношения». Один из его сотрудников, серьезный и эрудированный врач-психиатр и научный исследователь, присоединился к мнению своего шефа, а о себе сказал, что философией он не интересуется. Известно, что естествоиспытатели, пытающиеся игнорировать философию, оказываются все-таки, как указывал Ф. Энгельс, в подчинении у философии, но, к сожалению, по большей части у самой скверной.
На примере современных зарубежных психиатров в правоте Ф. Энгельса приходится убеждаться, к сожалению, нередко.
НЕСЕТ ЛИ ЦИВИЛИЗАЦИЯ «ПСИХИЧЕСКУЮ УГРОЗУ»! 1
Еще недавно на психические болезни смотрели как на что-то таинственное и вместе с тем безнадежное. Да сами психиатры в глазах широкой публики были людьми «со странностями», готовыми у всех окружающих находить признаки психической ненормальности.
Такие представления уходят в прошлое. Уходят они вместе с «кладбищами погибших рассудков» — со старыми и страшными сумасшедшими домами.
Нередко приходится слышать, что психиатрия отстала от других разделов медицины. Правильнее сказать иначе: психиатрия развивается быстро, но как научная дисциплина она возникла сравнительно недавно, позже, чем большинство других отраслей медицины, и поэтому она их еще не догнала. И если психические болезни существуют столько же времени, сколько существует человечество, то научная психиатрия была создана лишь немногим более полутора столетий назад.
На протяжении многих веков психически больными занимались жрецы, монахи, философы, кто угодно, только не врачи. Больных побивали камнями, сжигали на кострах инквизиции, пожизненно заточали в тюрьмы, тех из них, кого можно было использовать на физических работах, продавали с аукциона (такое, например, было в истории Соединенных Штатов Америки). Эти кошмары прошлого вернулись в Европу в 40-е годы, когда 200 000 психически больных было уничтожено в фашистской Германии и еще многие десятки тысяч — в психиатрических больницах на оккупированных фашистскими войсками территориях.
Важный шаг в развитии психиатрии как науки был сделан в годы Великой французской буржуазной революции. Врач Филипп Пинель осуществил тогда реформу, с которой началось превращение убежищ полутюремного типа для психически больных в медицинские учреждения, в больницы.
Пинель начал с того, что снял цепи с психически больных. Вслед за этим он отменил обливание их ледяной водой, ввел трудовые занятия, организовал обучение персонала. «Пинель возвел сумасшедшего в ранг больного»,— так охарактеризовал эту реформу Н. Н. Баженов — один из прогрессивных русских їісихиатров.
