Инфекционные психозы - Дворкина Н.Я.
Скачать (прямая ссылка):
Больной М., 1933 года рождения. Сестра больна шизофренией. Больной был всегда общительным, спокойным, трудолюбивым. Окончил 10 классов и успешно учился на III курсе сельскохозяйственного института. Во время пребывания на практике в совхозе 14/VIII 1956 г. у него повысилась температура до 39,3°С, были озноб, недомогание, резкая слабость. С диагнозом гриппа был помещен в терапевтическое отделение районной больницы, где находился по 18/VIII. По ночам почти не спал, видел, как его окружали сол* даты, как приходила его мать и звала его. Из окна видел трубу, к которой притянуло четырех человек, пытавшихся подойти к окну. После снижения температуры направлен в психиатрическую больницу. В дороге был растерян, говорил, что у него нет матери, что в голове у него дыра. Поступил в больницу 21/VIII 1956 г.
При поступлении температура нормальная, больной истощен, кожа сухая, губы потрескавшиеся, язык обложен. Со стороны внутренних органов патологии нет. Анализы крови и мочи без патологических изменений. В неврологическом статусе обнаруживается только анизокория, реакции зрачков на свет и конвергенцию живые. В больнице оставлен с трудом, испытывал страх, был несколько напряжен. Вскоре успокоился, охотно рассказывал о галлюцинаторных переживаниях, но не мог оценить, было ли это явью или сновидением. Психотических нарушений не обнаруживал. Жаловался на слабость, которая постепенно исчезла, появилось критическое отношение к болезни. Выписан 4/IX.
После перенесенного психоза у больного появились частые головные боли, учеба давалась с трудом, но институт окончил. Несколько лет работал инженером на селе, затем перешел на преподавательскую работу. Никаких изменений или особенностей в его характере окружающие не отмечали. С октября 1965 г. больной стал замечать, что в училище, где он работал, «царят странные порядки». Ученики обнаруживали себя либо слишком грамотными, либо слишком глупыми, чтобы быть настоящими учащимися. Решил, что в училище «орудует шайка преступников во главе с директором». Заметил, что его преследуют, на случай нападения на него вооружился, на ночь клал нож под подушку. Стал вспыльчив, дома по незначительным поводам устраивал скандалы. С марта 1966 г. начал выпивать, пил один, «чтобы забыться», не опохмелялся. При стационировании 30/III 1966 г. у больного обнаружены два ножа, металлические предметы и толченое стекло.
В сомато-неврологическом статусе больного отклонений не обнаруживается. Свое поступление в больницу объясняет необходимостью искать убежище, ибо училище, где он работает, является «средоточием шпионов». Доказательством этого служит наличие среди учащихся «людей с лысиной», что свидетельствует об их за-
164
нятиях умственным трудом. Вспоминает, что в 1962 г., когда во время его поездки с директором в дороге застряла машина, директор отослал его за помощью в деревню, видимо, чтобы провести сеанс радиосвязи. С тех пор к нему приходят подозрительные люди, которые намеками пытаются выяснить, понял ли он это и помнит ли об этом случае. Однажды на сенокосе как бы нечаянно директор ударил его каблуком в висок, в другой раз он слышал, как над его ухом просвистела пуля. В училище его ущемляют, составляют неудобное для него расписание занятий, пытаются вывести из равновесия, выкрадывают нужные ему бумаги, оставляют открытым его кабинет. Был случай, когда он неожиданно резко повернулся, а один учащийся в это время быстро спрятал руки за спину.- Понял, что на него готовится нападение, и стал ходить вооруженным.
В отделении больной замкнут, насторожен. Высказывает предположение, что сюда под видом больных могут проникнуть его враги. Вспоминает, что дома он замечал белый порошок в чайнике. Заявляет, что он занят решением важной теоремы, просит предоставить ему комнату для занятий, в то же время совершенно бездеятелен. Опасается, что во время лечения инсулином он может сказать «что-нибудь лишнее». Родным на свидании охотно поверяет свои подозрения и убеждения. С начала мая 1966 г. становится все более замкнутым, неохотно и уклончиво говорит о своих болезненных переживаниях. Очень вял, ничем не занимается, не читает, ни к чему не проявляет интереса, целыми днями без дела сидит на кровати. Не тяготится пребыванием в больнице, равнодушно воспринял сообщение об оформлении ему инвалидности. После проведения ин-сулинотерапии (40 шоков) и лечения аминазином в течение Р/2 мес (высшая доза 450 мг в сутки) 24/VII 1966 г. был выписан. Дома через 3 дня повесился. Угнетенности в эти дни родственники у больного не отмечали.
В описанном случае первый психоз был диагностирован как гриппозный, второй — как параноидная форма шизофрении. Возникает вопрос о взаимоотношении между ними. По-видимому, следует считать, что первый психоз носил характер чисто симптоматического, так как ни в его клинике, ни по выходе из него шизофренических черт не выявлялось. Его возникновение было целиком обусловлено инфекцией, хотя нельзя исключить и роль наследственно предуготованной ослабленной почвы, которая способствовала его развитию. Этот случай является иллюстрацией к высказанному В. А. Гиляровским (1933) мнению, что характер реакции на экзогению зависит от периода шизофрении, в котором она действует, и что в самом начале шизофрении (до асимптоматической фазы) он будет таким же, как и у здорового человека — симптоматический психоз. Судя по нашему материалу, подобные случаи являются редкими. Нам удалось наблюдать еще один подобный случай, когда у больной с возникшим после криминального аборта септическим состоя-
