Записи физика экстрасенса Илья чусов - Чусов И.В.
Скачать (прямая ссылка):
* Это КБ (ОКБ «Заря») было создано в системе Средмаша в году 1962–1963-м для разработки проекта пилотируемого полета на Марс. Мы проектировали корабль в целом: реактор, электростанцию, электрический двигатель (плазменный и ионный). КБ просуществовало лет восемь. Я оказался в нем с самого начала. Молодой специалист, потом начальник группы. Наше КБ возглавлял Д. Д. Севрук, в прошлом — «лагерник», впоследствии профессор и заведующий кафедрой в МАИ. Севруку обещали заводы и денежный дождь. На самом деле его «кинули» вместе с нами. Однако макет двигателя мы все же сделали не хуже американского. Но оба они (наш и американский) оказались ненужными. Сейчас считается, что пилотируемый полет на Марс не по силам даже Америке — требуется организация международного проекта.
А принимал меня на работу в ИАЭ в ОПИ — именно М. К. Романовский. Когда я с Игорем Покровским (лаборантом высшего разряда, с которым вместе работали в КБ) появился в кабинете у Романовского, я мысленно уже готовился к тому, чтобы выплеснуть ему в лицо всю правду-матку, которой я тогда был переполнен, и уйти, хлопнув дверью. Но события развивались совсем по иному сценарию. Нас принял невысокий худощавый человек с легкой сединой в волосах. Он встал из огромного рыже-серого ворсистого кресла, в котором мог поместиться даже Ниро Вульф, легко, не шаркая ногами по полу, вышел нам навстречу, приветливо поздоровался за руку и спросил, кто будет говорить. Это было уже необычно, поскольку во всех предыдущих разговорах с другими начальниками мне с ходу давали понять, что я — человек третьего сорта. Я сказал МК, что хотел бы работать в ОПИ, но не в 37-м секторе, в котором давно занимались ионными двигателями, а в 38-м. И объяснил свое желание тем, что в секторе 37 сложились свои научные традиции, с которыми я не очень согласен, поэтому хотел бы заняться новой для меня физикой плазменных двигателей в секторе, научным руководителем которого был в те годы А. И. Морозов, а начальником — отошедший от реальных дел после тяжелой болезни Г. Я. Щепкин. (Плазменный двигатель отличается тем, что нейтральная плазма ускоряется в целом магнитными силами. В ионном двигателе, напротив, ионы отдельно ускоряются электростатикой, а на выходе смешиваются с электронами для зарядовой нейтрализации. В обоих случаях получается ускоренная плазма.) Заодно я попросил, чтобы Игорь Покровский, с которым мы хорошо потрудились в КБ, по-прежнему работал со мной.
— Конечно*, — согласился Романовский. — Мы очень ценим такие связи. А что касается вашего желания, Илья, работать у Морозова, то я в принципе не возражаю, но хотел бы, чтобы вы оба поговорили со Стрелковым. Вдруг вам захочется заняться напрямую термоядом? Я не буду возражать.
* Слово «конечно» Романовский всегда произносил с ленинградским акцентом. Не «коне-ш-но», а «коне-ч-но», не «ш-то», а «ч-то». Это было для меня фирменным знаком МК. А потом, много лет спустя, я частенько снимал дома телефонную трубку и слышал один и тот же вопрос:
— Илья?
— Здравствуйте, Михаил Кириллович!
— Ишь, ты! Узнал.
— Конечно, узнал, — отвечал я, пытаясь воспроизвести его манеру говорить «конечно»...
Романовский тогда был, кроме всего остального, начальником «токамачного» сектора ОПИ, а В. С. Стрелков реально руководил в нем экспериментальной работой. Я позабыл детали этого разговора, но твердо помню одно, что вопрос о моих партийных провинностях не поднимался вообще... А со Стрелковым мы общего языка не нашли. Не знаю, хорошо это или плохо. Мы с Игорем пошли работать к Морозову.
Иногда приходится наблюдать тесные переплетения судеб. Так, в 38-м секторе я работал с Таней Большаковой — дочерью Коли Макарова, с которым МК начинал свою деятельность в ИАЭ (тогда ЛИПАНе). У Тани был приятель Алперс, а отец этого человека был другом МК в курчатовские времена (про него я скажу еще пару слов). И когда я в последние годы жизни МК проходил к нему в кабинет через его слесарную мастерскую (оборудование которой вызывало у многих мужчин зависть: там был даже столярный верстак, а инструменты были удобно развешены по стенам), то видел висящие на гвоздике мощные импортные щипцы с насечками для отвертывания заржавевших болтов и гаек. Эти щипцы подарила Романовскому Таня Большакова в благодарность за доброе отношение к памяти ее отца...
Надо заметить, что в те годы Романовский координировал все работы по ионно-плазменным двигателям в Средмаше, что фактически означало координацию в масштабе всей страны. Поэтому власть МК надо мной в тех обстоятельствах была абсолютной. Я с удивлением понял, что этот человек мне нравится. В основном мне приходилось сталкиваться с МК в связи с нашими научно-организационными проблемами, и всегда эти встречи оставляли приятное воспоминание.
В начале 1970-х годов я стал довольно активным участником советско-французского проекта Аракс. В этом проекте было реализовано искусственное полярное сияние. Как именно можно сделать искусственное полярное сияние, было известно давно. Но требовалось реализовать это технически, осуществить технически. Эту работу мы выполнили. Данный проект продемонстрировал, что существовавшие тогда представления о механизме полярных сияний соответствуют действительности. Ключевыми элементами проекта были электронная пушка, которую сделал киевский институт Патона, и сильноточный плазмогенератор, который разработали мы в 38-м секторе, а сделали на заводе в городе Калининграде.
