Русский язык - Виноградов В.В.
ISBN 5-200-03017-Х
Скачать (прямая ссылка):
Кроме имени существительного, Шахматов подверг глубокому анализу глагол, связанные с ним грамматические категории лица, времени, наклонения, вида, залога и «скрещенные» глагольные части речи — причастие, деепричастие и глагольное междометие (стук, двиг, толк, бух и т. п.). Конечно, инфинитив в системе Шахматова является не особой частью речи, а формой глагола. «Это наиболее общее название глагольного признака» (43), «название глагольного признака «простое», «не обо-сложненное» никакими «сопутствующими представлениями» (42—43).
Характерной особенностью грамматических работ Шахматова является интерес к идиомам, к застывшим фразовым единствам как эквивалентам слов. Шахматов стремился увидеть в их употреблении отражение живых грамматических категорий и раскрыть механизм их сочетания с грамматическими понятиями. Вместе с тем, Шахматов, выдвигая среди формальных признаков грамматической категории и интонацию, полагал, что спаянность каждой части речи с определённой серией грамматических категорий ещё не исчерпывает проблемы функций и состава всех грамматических категорий, связанных с семантикой слова в современном литературном языке. Шахматов предполагал вслед за обозрением частей речи рассмотреть отдельно каждую из тех грамматических категорий, которые «общи нескольким частям речи» и «могут сопутствовать всякому вообще слову (например, категория вопроса)».
В заключение необходимо отметить, что тот глубокий и всесторонний анализ, которому подверг Шахматов систему грамматических категорий русского языка, является лучшей иллюстрацией и неопровержимым доказательством неразрывных структурных связей между грамматикой, семантикой и лексикологией1.
1 Сильное влияние грамматических теорий Шахматова на большую часть последующих лингвистических работ несомненно. Оно чувствуется и в третьем издании «Русского синтаксиса в научном освещении» проф. А. М. Пешковского, а также в ряде его статей (см. предыдущий параграф). Морфологические взгляды Шахматова на именное склонение воспроизведены с некоторыми видоизменениями в двухтомной работе С. П. Обнорского «Именное склонение в современном русском языке» (J1., 1927, 1931). Синтаксическая концепция Шахматова, несомненно, лежит в основе книги Е. С. И с -т р и н о й «Синтаксические явления Синодального списка I Новгородской летописи» (П., 1922). Правда, в курсах Е. С. Истриной воззрения Шахматова, механически соединённые с другими теориями, растворились в очень неопределённой грамматической амальгаме: см. «Методику русского языка К. Б. Бархина и Е. С. Истриной (М., 1934; изд. 3-е М., 1937), а также брошюру Е. И с т -риной «Современный русский литературный язык (Программа-задания для заочных пединститутов)» (М., 1933). Взгляды Шахматова развивает и П. Г. С т р е л к о в: см. его «Синтаксис пермских сказок» (Пермь, 1930) и статьи: «К методологии грамматики» («Русский язык в сов. школе» № 6—7, 1931), «Синтаксис простого предложения в школьном преподавании» («Русский язык и литература в средней школе» № 3, 1934), «Части речи» («Русский язык и литература в средней школе» № 4, 1935). Ср. книгу J1. А. Булаховского «Курс русского литературного языка» (изд. 2-е, Харьков, 1936). О проникновении грамматических взглядов Шахматова в учебную литературу свидетельствует книга Р. И. Аванесова и В. Н. Сидорова «Русский язык. Учебник для педагогических техникумов», (М., 1934; изд. 3-е М., 1936). См. также действующую программу педагогических институтов по курсу современного русского языка.
699
16. Основы русской грамматики в освещении проф. А. И. Томсона
Фортунатовской школе противостояли русские лингвистические течения, скептически относившиеся к шаблонному сравнительно-историческому методу формально-грамматического исследования с его прямолинейными схемами и безжизненными, абстрактными формулами и изучавшие живую речь под углом зрения психофизиологического натурализма или психологистического нормативизма.
Мимо вопроса о слове, о формах слова и о грамматических классах слов в русском языке не проходил ни один специалист по «общему языкознанию». Но оригинальны у большинства их этих специалистов только детали. Так, в «Общем языковедении» А. И. Томсона1 проблема слова и предложения освещается близко к точке зрения Вундта. Из тех же психологических предпосылок исходит проф. Томсон, устанавливая, «формальные категории слов». Преобладает психолого-семантический анализ с оттенком абстрактного нормативизма. Для проф. Томсона важна при определении «частей речи» совокупность признаков, но под главенством категории «человеческого мышления». Проф. Томсон считает деление формальных принадлежностей на формы словоизменения (синтаксические) и формы словообразования (или основообразоаания) слишком прямолинейным и схематичным. «Одна и та же формальная принадлежность может быть одновременно и словообразовательной и синтаксической по значению, — пишет А. И. Томсон (316). Например: «Окончание -ом является не только признаком твор. пад., притом ед. ч., но и знаком муж. или ср. р. (путём); окончание -ию является признаком твор. пад., притом ед. ч. и жен. р. (костию); -ов обозначает род. пад., притом мн. ч. и вдобавок муж. р.; -л в глаголах признак прошедшего времени, с указанием на муж. р. и ед. ч. подлежащего и пр.» (315—316)2. Томсон относит к синтаксическим формам и «формы залога, наклонения и времени в спряжении» (313). Таким образом, классификация слов по формам словоизменения признаётся односторонней и искусственной. Но Томсон лишь бегло коснулся вопроса о «формальных категориях» (имён существительных, прилагательных, причастий, глагола, наречий, связок, предлогов и союзов). Формальные категории слов в каждом языке изменчивы и подвижны. «Переход из одной категории в другую, между прочим, возникновение наречий из имён и глаголов, предлогов из имён и пр., продолжается и в историческое время» (ср. предлоги вокруг, вперёд и т. п.; союз ведь и т. п.). Он обусловлен функциональным замещением одних форм другими в предложениях. «Так, например, в поездка сюда, он здесь, она богаче, чем брат, сюда является определением, здесь и богаче — сказуемыми, равными прилагательными (ср. она более богата... elle est plus riche, plus agee), но не согласованы с существительным в числе, роде и падеже. В на завтра предлог относится к наречию. Впрочем, его и склоняют (к завтрему... и пр.)» (324—325).
