Русский язык - Виноградов В.В.
ISBN 5-200-03017-Х
Скачать (прямая ссылка):
Возникает такая схема, внешне близкая к фортунатовской, но с заметной потеб-нианской окраской:
Слова форменные и бесформенные.
I. Форменные слова с синтаксическими формами:
1) Склоняемые имена:
а) существительные,
б) прилагательные,
в) причастия (которые, впрочем, рассматриваются как особый разряд прилагательных).
2) Спрягаемые слова-глаголы (сюда входят и формы прош. вр. белел, каменел, и спряжение здесь понимается как изменение не только по лицам, но также по временам и наклонениям).
II. Форменные слова без синтаксических форм:
1)наречия,
2) деепричастия,
3) инфинитивы.
Таким образом, получается система семи частей речи: 1) глагол, 2) существительное, 3) прилагательное, 4) причастие, 5) наречие, 6) деепричастие и
7) инфинитив .
Изменения в схеме Фортунатова (например, выделение причастий и ввод деепричастий) объясняется всецело влиянием Потебни и Овсянико-Куликовского. От них же заимствуется и психолого-семантическая характеристика частей речи и взгляд на внутреннюю динамику словесных разрядов3. Поэтому-то и формы прош. вр. вводятся в систему глагола. Под влиянием Фортунатова и Потебни и под давлением историко-генетических предпосылок инфинитив обособляется от глагола.
От Фортунатова заимствуется Пешковским характеристика «частичных слов», среди которых Пешковский различает тоже семь разрядов: 1) предлоги, 2) союзы,
3) глаголы-связка, 4) усилительные служебные члены, 5) отрицательные служебные члены, 6) вопросительные и 7) повелительные служебные члены4.
Вместе с тем, под влиянием Овсянико-Куликовского, Пешковский готов допустить промежуточную между «полными» и «неполными», «частичными» («знаменательными» и «служебными») словами категорию «безжизненно-формальных слов» (связки, местоимения). В книге «Наш язык» Пешковский рассуждает так: «Частичные слова не суть части речи. Именно в этом-то пункте предлог, союз и другие служебные категории не соотносительны с существительным, прилагательным и другими разрядами полных слов, даже если мы будем сопоставлять из с кенгуру, антраша, особь-статья, жаль, надо и т. д. Хотя в, к, при, у и т. д. так же бесформенны, как кенгуру, однако они неполные слова, тогда как кенгуру — явно полное. Такие неполные слова как был — буду или как самый в составной форме
1 «Сборник статей», стр. 79: «Части речи — это застывшие члены предложения, в ы кристаллизовавшиеся в определённые формы и системы форм, распознаваемые и вне своих сочетаний и приобревшие, в связи с этим, определённое словообразовательное значение; наоборот, члена предложения — это пришедшие в движение части речи, части речи в самом процессе её как части словосочетаний».
2 «Русский синтаксис», изд. 2-е, стр. 40—44. Ср. «Сборник статей», стр. 79—82 и «Наш язык», ч. 2.
1 Пешковский в статье «Синтаксис в школе» прямо отсылает к анализу значений частей речи у Потебни и Овсянико-Куликовского: «О значении их я говорить здесь не буду, так как они все были разработаны Потебней и так увлекательно и обстоятельно популяризованы Овсянико-Куликовским, что на мою долю выпала только дальнейшая популяризация...» «Сборник статей», стр. 81.
4 «Русский синтаксис», изд. 2-е, гл. XXXIII.
683
превосходной степени прилагательного (самый лучший), правда, уже могут быть распределены по рубрикам частей речи, но и то весьма условно: ведь разделение на вещественную и формальную принадлежности, которое всегда двухсторонне, по звукам и по значению, у них производится только по звукам, вещественная принадлежность их почти лишена значения, и, таким образом, эти слова неравны обычным полным форменным словам. Это как бы особый разряд безжизненно -форменных слов, масок на месте живых лиц, разряд, могущий существовать в языке, конечно, только на фоне полных форменных слов и только в ничтожном количестве»1.
Осознанная Пешковским невозможность механического отсечения форм словоизменения от живой структуры слова, понимание тесной связи и взаимодействия синтаксических и словообразовательных элементов речи вели этого учёного к реформе фортунатовской системы. В своей книге «Наш язык» Пешковский писал: «Суффиксы соотносительны не только со своими основами, но и с флексиями, и могут быть выделены в сознании только по отсечении флексий. Кроме того, некоторые суффиксы связаны постоянной связью с определёнными флексиями (например, суффикс -ец- только с флексиями существительных мужского рода, а суффикс -иц-только с флексиями существительных женского рода) и обойти эту связь при наблюдении нельзя»2. Поэтому в «Нашем языке» (ч. 2) система глагола расширяется и объединяется: в неё, правда, с оговорками, включаются «смешанные части речи»: инфинитив и деепричастие. Признак «бесформенности» в «неграмматических наречиях» сильно парализуется таким заявлением: «Относительно бесформенных наречий следует иметь в виду, что, в сущности, они очень редко совершенно бесформенны. Если мы сближаем вблизи с близкий, направо и правый и т. д., то это указывает на частичное выделение для нас здесь элементов -близ-, -прав-, т. е. на форму, тем более, что огромное большинство таких слов всегда имеет и некоторое количество грамматических аналогий (вблизи — вдали — втишщ направо — налево и т. д.)»3.
