Русский язык - Виноградов В.В.
ISBN 5-200-03017-Х
Скачать (прямая ссылка):
479
рения на приставку вы- (например: вывезти, ср. вези; выгреби, ср. греби; выпотроши, ср. потроши; но: высунь, ср. сунь; выкинь, ср. кинь; выставь, ср. ставь и т. п.). В глаголах на -ну-, имеющих перец этим суффиксом согласный звук, форма императива, естественно, оканчивается на -и: тресни, стукни, сохни и т. п.
3. Если основа настоящего времени оканчивается на согласный и если ударение в настоящем времени не бывает на окончании, то повелительное наклонение совпадает с чистой основой; если же в каких-нибудь формах настоящего времени ударение переносится на окончание и в инфинитиве оно стоит на последнем слоге, то повелительное наклонение оканчивается на -й (например: пишу — писать — пиши; судить — сужу — суди; гоню — гони и т. д.).
4. Глаголы пить, лить, вить, бить, шить имеют повелительное наклонение: пей, лей, вей, бей, шей.
5. Глаголы, теряющие слог -ва в основе настоящего времени (сравнительно с основой инфинитива), в повелительном наклонении сохраняют это -ва, например: даю — давать — давай, сознавайся, переставай, доставай и т. п.
6. Глаголы с основой 1-го лица настоящего иремени на -к, -г имеют в повелительном наклонении -ки-, -ги: теки, пеки, беги, выволоки и т. п. (но ср. ляг от лечь — лягу по аналогии с сядь). Ср. изолированные формы императива : ешь от есть — ем; поезжай к ехать; ср. дай от дать — дам.
Основная форма повелительного наклонения, выражая обращение к «собеседнику», естественно, должна связываться со значением 2-го лица. Это значение ей, действительно, присуще, хотя и в очень осложненном и несколько завуалированном виде. «Форма единственного числа повелительного наклонения (иди, стань, делай),— писал А. М. Пешковский,—отличается такой универсальностью в отношении лица и числа, что с трудом можно здесь говорить, как это говорится обычно, о формах 2-го лица единственного числа»405. Задолго до Пешковского Н. П. Некрасов в работе «О значении форм русского глагола» называл эту форму «общей личной формой глагола в русском языке»406. Формою на -и (или на -j, -ь), замечал Некрасов, «не обозначается никакого определенного лица и, следовательно, никакого определенного числа... Ею обозначается возможность определяться лицом»407. При ее посредстве «глагол и без особенной формы относится ко всякому лицу или предмету как лицу второму, будь это одно или даже несколько лиц».
А еще раньше Н. П. Некрасова тот же взгляд на эту форму императива развивался Г. П. Павским и М. Катковым: «Справедливо замечает Павский, что здесь -и нимало не служит к выражению 2-го лица. Прочти, делай относится равно ко всем лицам (ибо и — знак наклонения, а не лица), и если мы, в своих грамматиках, приписываем сию форму исключительно 2-му лицу, то в этом, конечно, наша же вина, а не вина языка», — писал М. Н. Катков‘*08*.
Значение 2-го лица в форме повелительного наклонения определяется лишь интонацией и отсутствием указаний на иное действующее лицо. Между тем эта форма может сочетаться и с существительными в качестве субъектов действия, получая значение 3-го лица, и может употребляться в неопределенно-личном значении. Известно, что до 20 —30-х годов XIX в. в русском литературном языке способность этой формы относиться к 3-му лицу была гораздо активнее и шире. В современном языке употребление этой формы в значении 3-го лица живо, хотя и непродуктивно.
* Г. Павский писал: «Повелительное наклонение с окончанием -и (о, й) у нас обыкновенно называют 2-м лицом единственного числа. Если это 2-е лицо единственного числа, то как же мы говорим: осмелься он взять; сделай это я, сделай это мы; тронь они нас, мы найдем расправу и т. п.? <...) Гений нашего языка позволил нам употреблять повелительное наклонение с окончанием -и в разных лицах обоих чисел по той причине, что -и не есть знак 2-го лица, а только знак наклонения»409.
Спи, кто может, я спать не могу.
(Некрасов)
Ах! тот скажи любви конец,
Кто на три года вдаль уедет
(Грибоедов, «Горе от ума»)
«Пропадай моя телега, все четыре колеса!»; «Не приведи бог служить по ученой части» (Гоголь, «Ревизор»); «Провались унтер-офицерша — мне не до нее» (Гоголь, «Ревизор»); «Что ты говоришь! Отсохни твой язык!» — сердилась бабушка» (Горький); «Какого туману напустил! Разбери, кто хочет!» (Гоголь, «Ревизор»); «Если он хотел мне высказать, то и говори прямо, а не пророчь сумбур туманный» (Достоевский, «Подросток») «И никто, никто не смей приходить судить меня ко мне в дом и считать меня за младенца» (там же). Ср.: «Да и лучше поди ночью на Николаевскую дорогу, положи голову на рельсы, вот и оттяпали бы ее ему, коли тяжело стало носить» (там же). Ср.: «Ну, я допускаю, руби леса из нужды, но зачем истреблять их?» (Чехов, «Дядя Ваня»). Ср.: «Да, спрашивай ты толку у зверей» (Крылов). Ср.: «Провались они все» (Боборыкин, «Василий Теркин»),
Однако легко заметить, что в форме повелительного наклонения при употреблении ее не со значением 2-го лица преобладают модальные оттенки пожелания, заклинания, допущения, долженствоьания*. Таким образом, здесь происходит как бы перенос формы повелительного наклонения в сферу значений наклонения желательного. С исторической точки зрения, может быть, было бы правильнее видеть в таком употреблении формы повелительного наклонения следы и пережитки ее древних значений**, связанные с происхождением ее из оптатива (желательного наклонения).
