Русский язык - Виноградов В.В.
ISBN 5-200-03017-Х
Скачать (прямая ссылка):
Ср. у J1. Андреева: «Видит как бы впервые нежный лик некоего в сером» («Искупитель века»), «Вследствие такого сближения местоимений, — пишет В. И. Чернышев, — при некий получаем родительный некого, известный в старом и современном языке»2.
* Моя точка зрения на русские местоимения целиком принята проф. Д. Б. Бубрихом: «Местоименные слова — это в основном семантический разряд слов, отнюдь не грамматический... Они могут тянуть и к существительным, и к прилагательным, и к наречиям, и к счетно-измерительным словам (которые сами тянут к разным частям речи), и вообще к чему угодно. Исключительное их семантическое своеобразие приводит к появлению исключительных синтаксических и морфологических особенностей. Особенно ярко это сказывается у тех личных местоименных слов, которые тянут к существительным (я, ты...). По отношению к языкам типа индоевропейских, финно-угорских и т. п. не приходится колебаться в выделении их в особую часть речи. Вот здесь-то и годится термин «местоимение». Довольно ярко то же сказывается у некоторых других местоименных слов именного склада, чаще всего у тех, которые отвечают на вопросы кто или что»-1.
** Ср. заявление К. С. Аксакова: «Если хотите, он (а, о) есть единственное местоимение, только в этом случае нисколько не составляющее особой части речи»7. Ср. употребление среднего рода оно как заместительного указания на то у Жуковского в переводе «Эммы» Шиллера: То, что нас одушевляло, Как тому любовью быть?
Эмма, как то пережить? Небом в сердце зажжено,
Эмма, то, что миновало, Умирает ли оно?
Ср. указательное значение местоимения оно в конструкциях такого типа: «Старайся жить, оно не так легко, как кажется» (Тургенев,.«Фауст»); «Меньше иллюзии будет... Оно полезнее» (Боборыкин, «Обречена»). Понятно, что местоимение он может употребляться в качестве указания не только на предыдущее, но и на последующее. Например, у Пушкина в «Евгении Онегине»:
Татьяна (русская душою, С ее холодною красою
Сама не зная почему) Любила русскую зиму.
266
вопреки традиционному учению, унаследованному от античных грамматик, местоимение по большей части не является заменительным словом, не употребляется вместо имени. К этому выводу пришла научная русская грамматика еще в 40-х годах XIX в.
На фоне складывавшейся (под влиянием Г. Павского, И. И. Давыдова, К. С. Аксакова) субъективно-идеалистической системы русской грамматики местоимения ликвидировались как особая часть речи. «Местоимение никак не составляет отдельной части речи»,—писал в 1838— 1839 гг. К. С. Аксаков по поводу грамматики В. Г. Белинского9*. В русской грамматике 40—50-х годов XIX в., отчасти опиравшейся на идеалистическую философию, местоимения становились семантической основой имен существительных и прилагательных. Местоимения рассматривались как первые имена. На местоимениях иллюстрировались (например, Г. Павским и К. С. Аксаковым) «чистые идеи» предметности и качества (ср. сходные замечания о местоимениях в «Русском синтаксисе» А. М. Пешковского). Личные местоимения рассматривались как источник категорий лица, предмета и рода (он, она, оно), как выражение акта человеческого самосознания, сознания я и противопоставления я и не-я. «Природа имеет свое общее имя, — поучал Белинского К. Аксаков, — это имя он (а, о), все то, что существует вне я и вне ты»и. Сами имена существительные освещались как восполнение и развитие личных и предметных местоимений. «Я, ты, он бесспорно относятся к имени. В грамматиках же наших слова эти называются местоимениями. Хотя очень странно вообразить я, ты местоимениями — вместо какого имени употребляются они? — но, однако, самое слово местоимение указывает на разряд имени»,-- отмечал К. С. Аксаков в своем «Опыте русской грамматики»12.
Итак, идеалистическая философия, а за нею и русская грамматика 40 —50-х годов XIX в. видела в акте самосознания «я», в возникновении местоимения 1-го лица зарождение самой категории имени. Эта точка зрения отражается в грамматических концепциях Г. П. Павского, И. И. Давыдова, К. С. Аксакова. Здесь всюду история имени начинается с возникновения местоимения 1-го лица**.
Тут ее относится к зиме. В этом случае местоимение служит средством живого представления того, что еще не высказано, что еще не названо.
В сущности, ярче всего в этом смысле «местоименное» значение обнаруживается в словах то-то и то-то, такой-то. Ср. в письме А. А. Блока к матери передачу его разговора со школьным учителем словесности Суровцевым:
«Суровцев: Что вы делали летом по русскому языку?
Я: Читал Достоевского.
Суровцев: Что именно?
Я: То-то и то-то».
(Письма Ал. Блока к родным)
Ср. стихотворение Пушкина «В альбом Павлу Вяземскому»:
Душа моя Павел, Не делай того-то,
Держись моих правил: Кажись, это ясно,
Люби то-то, то-то, Прощай, мой прекрасный.
Ср. об указательной функции местоимения 3-го лица в разных языках у И. И. Мещанинова8.
* Любопытно, что Н. И. Греч еще признавал местоимение особой «частью и частицей речи»: «Местоимение есть часть речи, заменяющая имя предмета или качества и в то же время означающая отношение сего предмета или качества к бытию»10.
