Из славянской языческой терминологии: индоевропейские истоки и тенденции развития - Топоров В.Н.
Скачать (прямая ссылка):
29
svfi- ввиду несколько неясного их статуса и рассматривая их как резерв, в котором могут сохраняться некоторые важные факты (ср. лтш. svftcefnieks. sv^ice[uotdjs 'палом ни к*svft-&*се{$ 'святой путь*, ср. лит. Svehtas keltas; лтш. svftputns 'аист', как святая птица/ср, мифопоэтические мотивировки святости, божественности этой птицы/; svflmeha 'фея', букн. - 'святая дева', отчасти - sv^tlaime 'блаженство', svgtlaimigs и др.), целесообразно обратиться к топоно-мастическим данным. Здесь прежде всего бросается в глаза чрезвычайно существенная диспропорция между обилием гидрони-мических (и топонимических) данных и исключительной скудостью примеров использования элемента Svenl-, в личных именах
собственных (единичные примеры, как правило, вторичны по происхождению, а иногда вообще сомнительны). Эта дефектность в использовании упомянутого элемента в личных именах находится в резком противоречии с положением в славянской ономастической традиции, где имена с элементом хотя и не очень многочислен-
ные, относились к числу наиболее престижных. Можно думать, что причина этого различия в строгом запрете на использование соответствующего элемента у балтов в христианскую эпоху (отнесение его к сфере божественного, а не человеческого). В этом случае появление *SventjSvff- в именах людей трактовалось бы не только как своего рода кощунство в ономатетической сфере, посягающее на вторжение в сферу божественного, но и как рецидив язычества, когда такое смешение сфер было обычным. В этом отношении характерно, что имя легендарного литовского основателя новой ритуальной традиции трупосожжения в'определенном месте и с соблюдением определенных условий Швинторога (*5 vent- & *rag-)H засвидетельствованное в западнорусских и польских источниках80, содержит именно этот элемент, который и подчеркивает идею особой сакральной отмеченности этого князя-жреца и его имени81. Тем самым Швинторог выступает в мифопоэтической исторической традиции как тот, кто освятил место, с которым связано начало новой религиозно-ритуальной практики (позже здесь было основано святилище, где в частности, приносили жертвы Перкунасу) и предыстория будущей Вильны. Во всяком случае этот ономастический "гапакс" чрезвычайно показателен (ср., впрочем прус. Swen-ticke, 1301; Swan tike, 1422)82. Впрочем, следует считаться с определениями мифологических персонажей (в том числе и богов) как святых, рассмотренными в другом месте (ср.: Trenk taveSvent i PerkQnai! илиDieveduok, kad tave PerkHns, Events Perkuns, Dievditis, $ vent as Dievaitis uZmuhu,, uftrenktjf. а также Sventa Gabija (Sventa ugnis /, S vent a Laimi, лтш. sv?t s Й/pf в словаре Стендера, Sveta Ма^а. при учете языческих ассоциаций этого имени и др.). Зато примеры с *Svent-, Svf/-, Svent-ISvint-в балтийской гидронимин и топонимии очень многочисленны, разнообразны и поучительны в целом ряде отношений. Они включают как простые, так и сложные названия. Среди первых ср. прус. Swent, река (XV в.); Swentyn. озеро (1297); Swyntheynen, озеро (1340 и далее)83; лит. SveRtas. Svent His, Svente, Sventlli,
30
$vertri?ius. Sventoji, Sventaine. Sventinihkn (eieras), Svendi-us. Svencius. $ven?iukas;Sven?ionys, Sventioneliai, SvenHiulifkiai. Sventa, Sventai, Sventininkai, Sventonifkis и др.'4, cp. Svft- в латышской ономастике; а также куршск. Schwente (III, 1502 Siep Schwente genant)8S. Среди вторых ср. прусск. Swentegarben, 1351; Swent-
friff, озеро, 1447; Swjnteseyte. ок. 1340; лит. Sventupe, Sventupis, ventupys. Svehtupalis, Svenfiupis (названий этого типа на территории Литвы свыше двадцати); SventeZeris, Sventelerio eieras. Sventtpihki(eieras; Sventvandenis, ^Svent(a)vandenis, Svehtravis, Sventaduonis; Svent(a)Jonis. Sventjonravis, Svento Jono intakas, Svento JtSno upe, Svento Jono upele, Svento Jono upelis, Svento Morkaus upelis; Sventakalnis, Sventybrastis, Sventragiai, Sventragis, Sventupiai, Sventvakariai, Sventvalkisu.
Эти гидро- и топонимические composite с достаточной надежностью позволяют восстановить архаичные балтийские сочетания типа *fvent & *ир- (*ар-); *fvent- & *e?er-; *fvent- & *vand- / *und-f *iiden-, *?vent-&*rav-; *fvent- &*grTv-; fvent- &*brasl-; * fvent- &*rag-; •fvent- & *garb-; * fvent- & *kaln-; *fvent- & *valk- и др. Уже из этого набора видно, что эпитет fvent- особенно часто применялся к водным объектам и прежде всего к рекам и озерам (статистические данные фиксируют еще большую выделенность водных названий как ''святых"); несравненно реже fvent- связывается с возвышенными местами (kaln-. garb-), где, действительно, нередко устраивались святилища. Совсем редко, в виде исключений, fvent- определяет лес и рощу в целом; зато отдельные ритуально отмеченные деревья могут носить определение fmi/-,TaKoe разительное предпочтение в употреблении fvent- по отношению к водным объектам (причем нередко слишком большим или протяженным по длине, чтобы трактовка их как "святых" была бесспорной или даже просто корректной) снова возвращает нас к семантическим проблемам. Уже отмечалось ранее87 , что в физиографическом употреблении балт. fvent-обозначает блестящую, сияющую водную поверхность. Это соображение подтверждается бесспорной связью святости с блеском, сиянием в их предельном проявлении, с золотым и пурпурным цветом. Более того, эти последние свойства и есть форма выражения святости в оптически-визуальной сфере (коде). Поэтому так многочисленны примеры, когда сама святость познается по этим признакам.
