Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятках - Роханский Л.Ш.
Скачать (прямая ссылка):
гл.7 цитаты в арья отсутствуют — значит, под своими именами они в этом тексте не описывались). Что же касается шрингары, раудры и виры, то они вводятся в ряд бхав в качестве совершенно особых состояний. Шрингара, судя по описанию, трактуется здесь как высокое наслаждение красотой и искусствами, раудра — как кровожадная жестокость, рождающаяся в пылу битвы, а вира — как героизм, соединенный с благородной сдержанностью.
Однако вариант контаминации старого и нового учений, предложенный в тексте арья, не получил признания в ученых кругах. Тому, вероятно, было несколько причин. Подмена бхав эквивалентными им расами, несомненно, создавала терминологическую путаницу. Кроме того, в этом случае неизбежно возникал разрыв с древней традицией, придававшей расе статус понятия, обнимающего собой все составляющие театрального искусства. Наконец, известную роль могло сыграть и развитие самого учения о бхавах, требовавшее выхода за рамки чисто сценической концепции чувства. Новая система свела расы и бхавы в многоступенчатое целое и наделила расу функцией классификатора, группирующего бхавы, а через них и средства сценического изображения. Тем самым древнее теоретическое значение расы было восстановлено. Поскольку же группировка бхав потребовала выделения среди них ведущих эмоций, которые бы прямо соотносились с расами, в учение о бхавах были введены категории стхайи и вьябхичари. Список стхайи был составлен по расам. Кроме пяти эмоций, отождествлявшихся с расами в арьях, сюда вошли еще три, специально подобранные по смысловой связи с шрингарой, вирой и раудрой. Это были удовольствие, отвага и гнев (заметим, что удовольствие и отвага явно не значились до того в традиционных списках бхав: в разделах "Натьяшастры", посвященных пластике, декламации и т.д., они встречаются крайне редко — не более одного-двух раз; что же касается отваги, то на уровне текста арья она включается в состав вибхав и ануб-хав виры).
Классификационной системе "Натьяшастры", как мы знаем, суждена была долгая жизнь. От эпохи к эпохе она наполнялась новым, все более сложным смыслом. В ее рамках были созданы разнообразные теории, которые заслонили собой ее первоначальное назначение — точно так же, как сама она когда-то заслонила, вобрав его в себя, древнее ритуадтьное учение о мистериальных амплуа.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См.: Капе P.V. History of Sanskrit Poetics. Delhi, 1971; De S.K. History of Sanskrit Poetics. Calcutta, 1960; Maseon J.L., Patwardhan M.V. Aesthetic Rapture. RasIdhyaya of Nltyasastra. Vol. 1—2. Poona, 1970; Kale P. The Theatric Universe: A-Study of the Natyaslstra. Bombay, 1974.
2 Все ссылки на "Натьяшастру" даются по изданию: The Natyasast Примечания 183
ra ascribed to Bharata-muni. Ed. by Manomohan Ghosh. Vol. Calcutta, 1967.
3 Предположение о том, что арьи принадлежат к одному источнику, было высказано еще С.К.Де (см.:De S.K. History of Sanskrit Poetics,
с.27) .
ц К шлокам термин anuvamsya прилагается в двух случаях: 6.32 — 33; 7.87 -88.
5 Принято считать, что прозаический текст глав 6—7 представляет собой фрагменты сутры или сутры-бхашьи. Что это не так, было убедительно доказано еще К.М.Вармой. См.: Varrna K.M. Seven Words in Bharata, What do they Signify. Bombay, 1958.
6 В поздней традиции rati понимается как любовь. Однако в тексте "Натьяшастры" rati приравнивается к Imoda ("удовольствию").
7 Vyanj ita в данном случае должно пониматься именно так — ср. samyukta в аналогичной конструкции (6.33).
8 Под абхинаей здесь явно разумеются только пластика и мимика.
9 Kuvper F.B.J. Varuna and Vidusaka: On the Origin of Sanskrit Drama. Amsterdam, 1979. См. также: Культура древней Индии. M., 1975, с.265-272.
10 См. в особенности: Kuiper F.B.J. Varuna and Vidusaka. 184 А.М.Дубянский
ДРЕВНЕТАМИЛЬСКИЙ РИТУАЛЬНЫЙ ПАНЕГИРИК
Древнетамильская поэзия антологий "Эттуттохей" и поэм "Паттуппатту" (I в. до н.э. — III в. н.н.) и примыкающая к ним "Повесть о браслете" (IV—V вв. н.э.) демонстрируют несомненную связь южноиндийской культуры с культурой по своему происхождению северной, санскрито- или пракритоязычной1. Активная пропагандистская деятельность на юге Индии ведических брахманов, буддистов, джайнцв подтверждается, в частности, наличием в тамильских текстах целого ряда соответствующих религиозных идей, мифологических, эпических и других реминисценций (см., например, /10, с.142-143; 3, с.51 -80/).
Процесс синтеза двух культур, начавшийся, конечно, задолго до нашей эры, был в значительной мере подогрет экспансионистской политикой Маурьев, чья империя производила, видимо, сильное впечатление на южноиндийских правителей. Можно полагать, что именно Маурьи, -не однажды упоминающиеся в древнетамильской поэзии, и их концепция царя-чакравартина оказали влияние на то представление о царе, которое складывается в панегирической тамильской поэзии. Это влияние нашло выражение, например, в явной гиперболичности образов южных монархов, которые нередко описывайтся как правящие миром или по крайней мере всем югом, совершающие завоевательные походы на север, вплоть до Гималаев2. Между тем, если судить хотя бы по данным поэзии, тамильские цари династий Чола, Чера и Пандья, не говоря уже о мелких князьях, крупных территориальных завоеваний не производили, а многочисленные военные столкнрвения, о которых идет речь в стихах, имели своей целью захват добычи, подчинение себе врагов с целью получения дани, а также обретение славы3.
