Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятках - Роханский Л.Ш.
Скачать (прямая ссылка):
"Переходность" тринадцатилетнего периода изгнания Пандавов ("Араньякапарва" и "Виратапарва"), который следует за игрой в Хастинапуре ("Сабхапарва"), в контексте всей "Махабхараты" самоочевидна. "Удьогапарва", следующая за "Виратой", уже целиком посвящена непосредственно предбатальной тематике — неудавшимся попыткам предотвратить военное столкновение и расстановке сил в грядущей битве. Если пытаться условно конкретизировать тип посвящения, который по преимуществу определяет построение сюжета "Книги Лесной", то следует принять во внимание максимально существенную роль для парвы не столько са- 156 С.Л.Невелева
мого образа Юдхиштхиры, сколько вообще "идеи царя". Исчерпывающая направленность именно на царскую ипостась эпической фигуры Юдхиштхиры предшествующих (царская игра в кости) и последующих (жизнь героев у царя Вираты) событий "Махабхараты" оттеняет царский характер "испытания" и "просвещения" в "Араньякапарве", которые приходятся на закономерный в жизни архаического социума период смены власти; она переходит на двенадцать лет к антагонистам героев — к их двоюродным братьям-кауравам (соперничающей "фратрии"). Представления, связанные с содержанием и структурой различных типов архаического посвящения (воинского, вождя-героя, шаманского, царского), неразделенность реминисценций об инаугурационных и о потлачеобразных ритуалах, возможная приуроченность и тех и других к календарному рубежу — весь этот "сплав" основоположных для многомерного "этнографического субстрата" "Махабхараты" его составляющих в конкретном случае (в композиции "Араньякапарвы" и следующей за ней "Виратапарвы") имеет своей доминантой идею царского посвящения. Вопрос о соотношении раннесоциальной царской инициации с ведийской раджасуей должен служить предметом отдельного рассмотрения. Эпический текст поставляет некоторые свидетельства об исторически предшествовавших и, возможно, этнически различно ориентированных ритуальных представлениях, связанных с посвящением царя, по сравнению с теми реминисценциями (и прямыми описаниями обряда), которые связаны с ведийской практикой раджасуи и других индоарийских царских обрядов.
Еще раз необходимо подчеркнуть, что в эпическом повествовании едва ли могут быть выделены "чистые" соответствия функционально различным этапам собственно посвятительной части архаической инициации; и испытание и приобщение отражаются в эпическом тексте недостаточно разграниченными. Отсутствует также определенность представлений о различиях типов инициаций: так, в эпическую картину племенной инициации вкрапляются черты религиозного посвящения. Выявленная мозаичность обрядовой памяти эпоса подтверждается органическим синтезом в его сю-жетике инициационных мотивов с представлениями о памятных чертах других архаических ритуалов. В обществе с дуальной организацией, предполагавшей регулярность возникновения "ситуаций обмена" между социальными группами, эти ритуалы естественно концентрировались вокруг сферы общественной календарной обрядности. В плане характеристики художественного метода древнеиндийского эпоса хотелось бы отметить прежде всего обобщенную типизацию и подчеркнутую драматизацию всех без исключения отраженных в тексте главных компонентов архаического обрядового комплекса. Из всего набора ритуальных представлений эпос неизменно выбирает те, которые несут в себе конфликтное начало, элемент противостояния. Необходимо также оговорить опосредованность и вероятную неосознанность следования эпической композиции своему "идейному суб- О композиции древнеиндийского эпического текста_157
страту", превратившемуся для зрелой эпической традиции в далекие воспоминания о том, что составляло суть обрядовой жизни "героического века". Сущностный смысл трансформации обрядовых представлений в процессе саморазвития эпического жанра понуждает искать лишь соответствия, но не "прообразы" сюжетных ходов эпоса в составляющих звеньях и представлениях архаического обряда.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См. обобщающее исследование: Гринцер П.А. Древнеиндийский эпос. Генезис и типология. M., 1974.
2 Обзор исследований в этой области изучения "Махабхараты" см.: O'Flaherty W.D. /Рец. на:/. The Mahabhlrata, ed. and transl. by J.A.B, van Buitenen. Vol. I, II. Books 1-3. Chi., 1973-1976. -Religious Studies Review. 1978, vol.4, № 1, c.19— 28. Теоретическое обобщение и развитие выводов, сделанных в 20—30-х годах этнологами М.Моссом и Г.Я.Хелдом (см.: Held. G.J. The Mahabharata.
An Ethnological Study. London — Amsterdam, 1935) в связи с дальнейшей разработкой содержащихся в статьях 60-х годов положений Й.С.Хистермана и Ф.Б.Я.Кейпера о характере древнеиндийского ритуала, а также библиографию вопроса см.: Васильков Я.В. "Махабхарата" и потлач (этнографический субстрат эпического сюжета). — Санскрит и древнеиндийская культура. M., 1979, т.1, с.73—82; он же. Происхождение сюжета "Кайратапарвы" ("Махабхарата", III. 39—45). —Проблемы истории языков и культуры народов Индии. M., 1974, с. 139 — 158; он же. Земледельческий миф в древнеиндийском эпосе (Сказание о Ришьяшринге). — Литература и культура древней и средневековой Индии. M., 1979, с.99—133. См. также: Романов В.Н. Из наблюдений над композицией "Махабхараты" — Древняя Индия. M., 1985, с.88 —104.
