Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятках - Роханский Л.Ш.
Скачать (прямая ссылка):
89 Олицетворения Проклятий, встречающиеся у трагиков, — женские .существа (Aesch. Sept. 70; Soph. El. 111, Oed. Туг. 418). В "Эвменидах" Эсхила (ст.417) Ары — имя, которое носят Эринии в преисподней.
90 Архилох происходил из аристократического рода, связанного с культом Деметры и Диониса; см. Paus.X, 28,3, ср. RE.Bd. II, стлб.490. Мать Архилоха, по преданию, звалась Энипо; это имя, вероятно, представляет собою такую же персонификацию смеховой инвективнвй поэзии, как и связанная с Деметрой Иамба. Иамба связана с iapto — порицать, язвитьJ Энипо — с enipto — упрекать, бранить, ругать.
91 По развиваемой Ивановым концепции, Аполлон овладевает "достоянием Диониса" и перенимает ряд его атрибутов. Музы, Хариты и все женское прорицание — первоначально дионисийские. Артемида из предводительницы женских оргиастических сонмов и сопрестольницы Диониса становится сестрою Аполлона. Одна из филиаций женских тиа-сов — Музы, образовав хор Аполлона, не утратили окончательно своей древней связи с богом оргий. Существовал культ Диониса-Мельпомена. Ликург, гонитель Диониса и его менад, прогневил Муз; по Диодору (IV, 4), Музы — пестуньи Вакха. На дифирамбическом Наксосе Дионис имеет эпитет Мусаґет (IG Ins. V 46). На празднестве Агрионий (Plut. Qu. conv. 8) Дионис скрывается в обители Муз и т.д. (ДиП, с.25—26).
92 См. Schol. Lyc. 1237. Мималлоны — македонское название менад.
93 В указанном параграфе Иванов анализирует внетеатральные обряды травестии и мифы о переодевании в женское платье (Ахилл у Ли-комед?, Дионис у Ино, Геракл у Омфалы и др.). Корни этого обряда и мифа Иванов находит в архаичном прошлом религии "женского единобожия": в нем отпечатлелись "формы общения единой богини с ея мужским жертвенным коррелатом". "Маска, вояявгяемая на лицо служителями Диониса и ненужная его служительницам, кажется особенностью островного культа с мужским жертвенным обезглавливанием и почитанием Дио-нисовых голов или личин" (ДиП, с.129); см. также выше, примеч. 46 и 47.
9Ц Аргивский Дионис, по легенде, прибыл с островов в окружении морских менад. Их курган видел Павсаний (II, 22,1). Имя предводительницы этих менад — Хорея. 293 Примечания
95 См. о реликтах преобладания ,женского персонажа в "до-трагедии": <&рейденберг О.М, Миф и литература древности. M., 1978, с.400— 403. Мужских хоров в сохранившихся трагедиях примерно вдвое меньше, чем женских; в трагедиях архаизатора Еврипида преобладают "женские страсти". 294 H.B. Брагинская
ТРАГЕДИЯ И РИТУАЛ У ВЯЧЕСЛАВА ИВАНОВА
Высшей хвалою ему может быть лишь строжайшая критика; таково его творчество, что оно не вскрываемо в недрах своих без войны, объявляемой маскам его — "совершенству" и "цельности".
Андрей Беляй.
Вячеслав Иванов.
"Возникновение трагедии", глава из давно ставшей редкостью книги Вячеслава Иванова "Дионис и прадионисийст-во" (Баку, 1923) содержит одно из наиболее ярких изложений теории религиозно-обрядового йроисхождения трагедии. Статьи Иванова об эллинской религии и культуре, лереводы древних авторов и сопроводительные к ним заметки в первые десятилетия XX в. публиковались в журналах "Вопросы жизни", "Новый путь", "Русская мысль", "Весы" и др., в сборниках эссеистики, обращенных, как и названные журналы, к неспециальной аудитории1. Во многом благодаря Иванову в предреволюционной журналистике двух российских столиц кстати и некстати стало- мелькать имя "Дионис". Хотя цеховая филология, за исключением посетителя "башни" Ф.Ф.Зелинского, осталась равнодушна к "эллинской религии страдающего бога", хотя набор книги с таким названием, обобщившей многолетний труд Иванова, сгорел в 1917 г. (сохранилось несколько неполных и нетождественных отпечатков), хотя до революции педагогическая деятельность Иванова ограничивалась в основном Женскими курсами, все же и поныне то, что знает или, вернее, "слышал" о происхождении трагедии, религии Диониса и ее отношении к христианству начитанный гуманитарий, восходит не к Яицше даже, но к Иванову, иной раз через третьи руки. Но и в профессиональной филологии последних лет заметно уже не только неуловимое "влияние" Иванова, но и прямая опора на его идеи, как, например, в статьях В.Н.Топорова о трагедии и Дионисе2. Есть и другие приметы того, что- приходит время обращения к этой личности, влиятельной и неповторимой, прославленной и почти неизученной, к трудам авторитетным и полным соблазна. В данном случае мы ограничиваем свой материал Ивановым-эллинистом, а главной темой Иванова в этом его качестве на Трагедия и ритуал у Вячеслава Иванова
295
протяжении двух десятилетий ( 1903 —1923) была религия Диониса. Завершающим трудом явилась докторская диссертация, которую Иванов защитил, будучи профессором Бакинского университета. После опубликования диссертации "Дионис и прадионисийство" Иванов вскоре покидает Россию и вне России более к дионисийской теме печатно не возвращается.
Но мы не рискнем утверждать, будто бы дионисийская тема имела в творчестве Иванова чисто отечественное происхождение и предназначение. Дело не только в "мощном импульсе", полученном, по словам Иванова, от "Рождения трагедии" Ницше, и не только в том, что занятия религией Диониса были начаты после учебы в Германии в заграничных странствиях. (Путешествия по Греции и Италии и работа в крупнейших библиотеках Европы мыслились для историка античности продолжением образования.) Более важно то, что в ДиП Иванов во многом опирается на современную ему науку.
