Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятках - Роханский Л.Ш.
Скачать (прямая ссылка):
5Ц "Автономность поэтического чувства" Иванов сам ставит здесь под сомнение, так как в действительности трагедия "Семеро против Фив" считалась в древности полной не Диониса, но Apeca (Arph. Ran. 1021). "Ничего от Диониса", чтобы стать поговоркой, должно было опереться на какое-то общее явление, а не быть характеристикой отдельных пьес. См. выше, примеч.32.
55 Arist. Poet. 1449 Ь 27.
56 См. выше, примеч.34.
57 Hyg. Astron. II 4, р.43; Ikarioi tote prota peri tragon Sr-chesanto — "Икарийцы тогда впервые стали плясать вокруг козла" или "за козла", т.е. состязаясь за такую награду. Гигин, приводящий эту стихотворную строку Эратосфена, рассказывает историю, в которой не содержится и намека на происхождение трагедии. Речь идет о наказании козла, испортившего посаженную Икарием лозу: Икарий его убил, сделал бурдюк из его шкуры, надул его и, бросив в середину, заставил своих товарищей плясать вокруг. Это напоминает так называемый "асколиазм" — игру, о которой говорится как о прыжках (попытке удержать равновесие) на намазанном жиром бурдюке (Schol. Arph. Plut. 1129; Poll. IX, 21), но не эмбрион трагедии. Убийство козла — месть врагу Диониса, и пляска вокруг него радостная (ср. Porph. De abst. II, 10; Plut. De Prov. Al. 30). 288 Примечания
58 См. выше, примеч. 57. Асколия — название второго дня Сельских Дионисий, на которых ставились комедии, а не трагедии.
59 См. Arph. Nub. 296. Trygodaimon у Аристофана — насмешливое слово, придуманное ad hoc, а не культовый термин, случайно донесенный до нас в тексте комедии. Аристофан называет так своего противника-комедиографа, совмещая в одном слове две аллюзии — на trygoi-dos — и kakodaimon. Trygoidos — комический поэт (Vesp. 650, 1537), ведь Аристофан называет комедию трюгедией (Ach. 499, 500), trygoi-dikos у него равно komoidikos (Ach.886), trygoidopoiomusike — "трюгедотворческо-мусическое /искусство/" означает "искусство комедии" (Ran. 333). Причем trygo- в trygodaimon отсыпает не только
к виноградной жатве и празднику молодого вина, но и к ругательству: о дряхлых стариках Аристофан говорит как о трюгах — виноградном жмыхе (Vesp. 1309, Plut.1086). И daimon в этом контексте слово тоже бранное: trygodaimon соотносится с kakodaimon — злосчастный, взбесившийся (Arph. Nub. 104, Plut. 386).
60 Зелинский Ф.Ф. Софокл и героическая трагедия. — Софокл. Драмы. T.I. M., 1914, с.XXXV.
61 їам же. с.XXXVI.
62 К представлениям об орфической "церкви" времен Писистрата, насаждавшей религию Диониса как "государственную", Иванов отсылает всякий раз, когда ему необходимо указать субъект действия в исторически конкретных условиях возникновения афинской трагедии. Влияние орфизма прослеживается во многих религиозных и художественных явлениях Афин, орфические представления отражены в трагедиях Еврипида. Но свидетельств о причастности орфиков к организации трагических представлений нет. Об участии орфика Ономакрита в установлении текстов Гомеровых поэм для исполнения на Панафинеях сведения, напротив, сохранились, но ни в Панафинеях, ни в Гомере (за исключением некоторых строк XI песни) никто не усматривает ничего орфического.
63 См. древнейшие упоминания о мистериях на Крите: Schol. Plat. Legg. Proem, (рождение Зевса), Eur. fr. 475 Nauck (гибель Загрея); ср. более поздние источники: Diod. V, 75,4; Strabo X, 3, 7; 11; Firm. Mat. VI, 15. Блуждания в Лабиринте имитировались, по-видимому, танцем. По схолиям к Илиаде (XVIII, 590$, создатель Лабиринта Дедал научил Тезея и его спутников священному танцу, исполнявшемуся по расходящимся и сходящимся круговым линиям; Лукиан, перечисляя критские танцы, называет "Лабиринт" (De salt. 49). Тот же танец, по преданию, перенесен Тезеем на Делос (Plut. Thes. 21). Ср. выше, примеч.36.
64 Хотя травестию Диониса (Дионис как девочка воспитывается у Ино, Apollod. III, 4, 3, обряжается вакханкою, Eur. Bacch. 915, получает столу от Кибелы, Apollod. III, 5, 1, женообразен и одет в женскве платье у Аристофана, Thesm. 135 и др.) Иванов связывает здесь с представлением о двуполости самого бога, но все-таки считает женственный его образ характерным для азиатской ипостаси и' противопоставляет эллинскому типу брадатого Диониса и Диониса младенца. Ср. выше, примеч.36.
65 Иванов говорит в указанном месте о "культовом общении" этих богов. См. Hesych. s.v. Protrygeia; ср.: Preller L. Griechische Mythologie, hrsg. and bearb. von C.Robert. Bd.1. В., 1894, с.579.
66 Любопытное сообщение о котурнах на копытах жертвенного тельца принадлежит позднему автору Элиану (Aelian. Hist.an. XII, 34). 289 Примечания
Во времена Элиана существовали высокие театральные котурны на деревянной подошве, котурны же классического времени были мягкими сапожками с завязками (см. ниже, примеч.78). О каких котурнах идет речь у Элиана, сказать трудно. Хотя особенности тенедосского культа едва ли могли непосредственно влиять на трагедию или даже элевсин-ские мистерии, сообщение Элиана интересно тем, что связывает воедино три важных момента Дионисова культа,, встречающиеся поврозь: двойной топор (изображался на монетах Тенедоса рядом с виноградной гроздью), жертвенный телец и котурны (у Аристофана котурны также примета Диониса — Ran. 45 и сл.).
