Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятках - Роханский Л.Ш.
Скачать (прямая ссылка):
О том, что классическая баллада поры расцвета не имеет в остальном ничего общего с архаическим примитивом Арио-нова стиля, чуждым завершительной обработки и, конечно, иногда не записанным, говорить излишне; но важно.уловить в ней некоторыя родовыя черты трагического строя (tragiku tropu) и убедиться на ея примере, что в той же напевности мог осуществляться исполнителями дифирамба лирико-драматический диалог между exarchos — запевалою, который выступает уже наполовину протагонистом, оставаясь в то же время корифеем хора, и самим хором. Правда, протагонист Бакхилида, царственный отец неведомого ему cbitfa, подготовля-щееся узнавание (anagnorisis) которого при помощи заветного меча, невзначай упомянутого Эгеем, служит одним из важнейших моментов сценической действенности дифирамба, занимает в диалоге второе место, в качестве ответчика, и постольку не exarchos ("запевала"); его роднит с древним запевалой только тожественность строфической формы вопросов и ответов56. С другой стороны, мы не уверены, что строфы хора поются хором, а не произносятся корифеем; недаром первый издатель папируса (Kenyon) предположил, что
е Op. /16, с.161/: Nach derselben Richtung /"В том же направлении"/ (разумеется предполагаемая фесскпийская родина обоих героев, Фесея и Пирифоя) weisen uns die merkwurdigen, im Cultus besonders augenfalling hervortretenden Beziehungen des Theseus zu Dionysos, der ja nach uralter Anschauung gleich dem gottlichen Vater dieses Helden in der Tiefe des Meers waltete /"ведут нас примечательные, особенно явна проступающие в культе, связи Фесея с Дионисом, который, по древнейшим представлениям, владычествовал, подобно божественному отцу этого героя, в морских пучинах"/. — Венец Амфитриты — венец, данный Дионисом Ариадне /13, с.132/. Возникновение трагедии 259
вопрошает царя Медея, хотя ученые, продолжавшие исследование, единодушно и, без сомнения, справедливо отвергли этот домысл. Возможно допустить, что хор либо повторял последнюю строку обоих речитативов корифея, либо, ввиду совпадения ритмической и смысловой цезуры после седьмого стиха в каждой строфе, подхватывал запев корифея с восьмой строки. Более стройным и поэтому внутренне вероятным кажется нам, однако, такой распорядок, — но эта догадка предполагает деление хора на два самостоятельных по роли и различествующих по одежде полухория: корифей народа, старшина, выступает, окруженный сонмом граждан, царь — дружиною, на которую граждане указывают в конце первой строфы; вступительная семь строк, как вопросов, так и ответов, вложены в уста обоих предводителей полухорий, корифея-старейшины и царя; остальное, подхватываемое полу-хориями, поется ими попеременно*.
В заключение отдалившего нас от главной темы анализа сообщаем наш перевод Бакхилидова "Фесея" в новой переработке; ритмически он следует во всем подлиннику.
Народ
Провещай слово, святых Афин царь,
Роскошных ионян властодержец!
Продребезжала почто трубы медь,
Песнь бранную ?вyчнo протрубила?
Али нашей земли концы
Обступил и ведет грозу сечь
Враждебных ратей вождь?
Лиходеи ль нагрянули?
Грабит волчий полк пастухов стад?
Угнали в полон овец?
Али с думою в сердце запал страх?
Дивлюсь: у тебя ль да подмоги нет,
Молодых удалых бойцов,
Нет надёжи — витязей?
Молви, сын Пандиона и Креусы!
Царь
Приспешил скорой стопой, гонец, пеш, — Он долгий измерил путь Истмийский, — Провозгласить несказанных дел весть, Что некий соделал муж великий.
ж 0 распределении партий в дифирамбических композициях мы ничего не знаем. Определял ли строфический принцип норму этого распределения? не была ли антистрофа только возвратом мелодии? Не исполнялись ли в дифирамбе "Отроки" партии Фесея и Миноса солистами и не составляла ли большая часть рассказа партию корифея? Финальное обращение к Аполлону после paianixan eratai орі /"завели пэан любезными голосами"/, во всяком случае, а может быть — и все шесть конечных стихов от Slolyxan /"возопили"/ — пелись, без сомнения, всем хором.
18* 25 А Вяч. Ив. Иванов
Исполин от его руки, Колебателя суши сын, пал, Насильник Синие пал. От губительной веприцы Вызволил Кремионский лес он. Скирон, беззаконник, мертв. Уж не мерит с гостьми тугих мышц В борьбе Керкион. И молот выронил, Полипемона сын, Прокопт. Нощь мощнейший превозмог¦ Что-то будет? Чему дано свершиться?
Народ
И отколь сей богатырь, и кто ж он, — Поведал ли вестник? Ратной справой Вооружен ли, ведет людей полк С нарядом воинским? Иль, скиталец Бездоспешный, блуждает он, С виду пришлый купец, с рабом, в край Из края, чуждый гость? А и сердцем бестрепетен, И могутен плечьми о тех мощь Изведавший крепость мышц! С ним подвигший его стоит бог — Промыслить отмщенье дел неправедных! Но вседневных меж подвигов Остеречься ли злой беды? Время долго: всему свой час свершиться.
Царь
Со двумя гриднями держит путь муж, — Поведал гонец. В оправе царской С белых юноши плеч висит меч; В руках два копья о древках гладких; А чеканки лаконской шлем На кудрях огневых, как жар, светл. Хитон на персях рдян. Плащ поверх, — фессалийских рун. Пламя пылких горнил из глаз бьет, Лемносских огней родник. Первой младостью, други, млад он: 0 По сердцу ему потех да игрищ вихрь, —
