Научная литература
booksshare.net -> Добавить материал -> Лингвистика -> Роханский Л.Ш. -> "Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятках " -> 130

Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятках - Роханский Л.Ш.

Роханский Л.Ш. Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятках — Москва, 1988 . — 336 c.
Скачать (прямая ссылка): arhaicheskiyritualvfoliranpamyatkah1988.pdf
Предыдущая << 1 .. 124 125 126 127 128 129 < 130 > 131 132 133 134 135 136 .. 169 >> Следующая


„Евангелист. Тогда сказал ему Пилат. — Interlocutor. Итак, ты царь? — Евангелист. Иисус ответил. — Христос. Ты сказал, я царь. Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине, и всякий, кто от истины, послушает голоса моего. — Евангелист. Говорит ему Пилат. — Interlocutor. Что есть истина? — Евангелист. И, сказав это, вышел опять к иудеям и говорит им. — Interlocutor. Я не нахожу в нем никакой вины. Есть же у вас обычай, чтобы я отпускал вам на праздник одного узника: хотите ли, чтобы я отпустил вам царя иудейского? — Евангелист. Тогда все закричали и сказали. — Turba. Не его, но Варавву. — Евангелист. Варавва же был разбойник".

Предоставьте евангелисту говорить только в начале, где бы он дал общее историческое введение, в виде пролога; сделайте вставляемыя им ныне сообщения ненужными посредством прихода и ухода, движения и действия лиц драмы, — и вы открьши ей свободный путь".

г Виламовиц /18, с.142/ предполагает, что дифирамбами наименовали зті^ стихотворения александрийские литературные классификаторы по их почерпнутому из мифов содержанию. К какому же роду, однако, они по существу и изначала относятся, — и, в частности, диалог "Фесей"? Или tragika dramata /"трагические действа (драмы)"/ Пиндара, которыя потому, быть может, и не упомянуты отдельно в Vita Pindari, что отнесены были к дифирамбам (ср. /4, с.232, примеч.7; 6, стб. 1215/)? Или dithyrambika dramata /"дифирамбические действа (драмы)"/ Диаго-ра?51. Правда, дифирамб и пэан не были уже и раньше строго различаемы; точнее, дифирамб именовался порой пэаном, особенно в синкретических аполлоно-дионисийских культах, как на Делосе, где Бакхилидовы "Отроки" исполнялись на празднике Аполлона (ст.129 и сл.); см., од- Возникновение трагедии 257

шему переводу этого памятника, появившемуся в 1904 году52, мы предпослали такия приблизительно замечания:

"Открытие между гимнами Бакхилида группы стихотворений, известных древности за „дифирамбы", существенно изменило наше дотоле неполное и противоречивое представление об этом роде древней поэзии. Неожиданно встретили мы в этих остатках дионисийской лирики строфическое строение, отсутствие которого уже с Пиндара являлось обычным признаком дифирамба53. Ни одной из внутренних особенностей так называемого „нового дифирамба", нам сравнительно более знакомого, мы не находим в воскресших песнопениях начала V века. Наконец, в одном стихотворении названной группы перед нами пример сценического диалога, начатки которого в древнейшем дифирамбе так важно установить для уразумения свидетельств о происхождении трагедии из дионисийских хоров. Как бы ни ставился вопрос о ея возникновении, в формах Бакхилидова „Фесея" нельзя не видеть звена, соединяющего трагедию с первоначальным дионисийским хоровым действом. По-видимому, миметический, или драматический, дифирамб, выделив из себя трагедию, продолжал утверждаться в своей лирической особенности и породил параллельную трагедии форму, образец которой перед нами. (Определить ее можно так: dithyrambi genus, quod, quia tragikoi tro-рбі decantatur, tragicum, quia a personatis, drama dithy-rambicum appellatur /"род дифирамба, который именуется трагическим , ибо исполняется (поется) на трагический лад, а поскольку (исполняется) лицедеями, то именуется „дифирамбическою драмою"/.) Эта параллельная форма, независимо от возможностей соревнующего подражания, сохраняет исконныя родовыя черты трагедии, и, конечно, прежде всего ту из них, которая, на взгляд древних, являлась решающей в вопросе о принадлежности произведения трагической, или, что то же, дионисийской, музе: дифирамб „полон Диониса" по духу. В самом деле, с тою же автономностью непосредственного чувства, с какою мы субъективно решаем, „поэтично" или нет то или иное поэтическое по форме произведение, — древние утверждали, что одна трагедия, хотя бы и не затрагивавшая прямо дионисийского мифа, как, например, Эсхилова „Семь против Фив", — „полна Диониса", а другая „ничего Дионисова" в себе не содержитд5". Это различение кажется отголоском эпохи, когда дифирамб и зарождающаяся трагедия начали расширять ограниченный культом круг своего содержания путем перенесения Дионисовых черт на героев, возникающих как бы масками или ипостасями божественного героя, трагических пассий.

В нашем дифирамбе никем не узнанный Фесей, сын выступающего перед зрителями Эгея, приближается, еще невидимый,

нако, ниже, примеч. /е/. Зато "Фесей", без сомнения, может быть назван drama tragicum sive dithyrambicum /"трагическое, или дифирамбическое, действо"/.

д Отсюда и легенда о явлениях Диониса великим трагикам в детстве, и молва, что Эсхил создавал свои трагедии "во хмелю".

17 Зак. 493 25 А Вяч. Ив. Иванов

как готовое встать солнце, наполняя театр тем характеристическим для древней Мельпомены ожиданием, тем смятенным и жутким предчувствием назревающего рока, которое мы равно находим в ..Персах" и в ,.Агамемноне", в ,.Ресе" и в „Эдипе-царе". Фесей приближается, как сам Дионис, могущий явиться благотворящим и губительным, — идет навстречу торжеству и славе или опасностям и страданию, как его божественный первообраз. В соседнем дифирамбе Бакхилида „Отроки" дионисийския черты сверхчеловеческого Фесеева облика — еще более явные. Общее впечатление или ничтожно, или музыкально по преимуществу. Все внешнее только намечено, чтобы открыть простор внутренней дионисийской музыке. Из лона этой музыки ясно подымаются голоса трагического страха пред героем как носителем рока и трагического страха за его судьбу, родственного тому „состраданию", о котором говорит Аристотель в своем определении трагедии55: ибо в праздничных Афинах ждут Фесея предуготованныя ему роком опасности, как это ведомо и памятно было древнему зрителю. Эти музыкальный и трагическия ощущения выдвигаются словами: „что-то будет? чему дано свершиться?" — так напоминающими припев „Плач сотворите, но благо да верх одержит!" в пароде Эсхилова действа об Агамемноне".
Предыдущая << 1 .. 124 125 126 127 128 129 < 130 > 131 132 133 134 135 136 .. 169 >> Следующая

Реклама

c1c0fc952cf0704ad12d6af2ad3bf47e03017fed

Есть, чем поделиться? Отправьте
материал
нам
Авторские права © 2009 BooksShare.
Все права защищены.
Rambler's Top100

c1c0fc952cf0704ad12d6af2ad3bf47e03017fed