Научная литература
booksshare.net -> Добавить материал -> Лингвистика -> Роханский Л.Ш. -> "Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятках " -> 124

Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятках - Роханский Л.Ш.

Роханский Л.Ш. Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятках — Москва, 1988 . — 336 c.
Скачать (прямая ссылка): arhaicheskiyritualvfoliranpamyatkah1988.pdf
Предыдущая << 1 .. 118 119 120 121 122 123 < 124 > 125 126 127 128 129 130 .. 169 >> Следующая


лился с песнию во славу Ситалка; другие же фракийцы вынесли мнимого мертвеца. После того выступили фессалийцы из Эна и Магнесин и исполнили в оружии пляску, именуемую „Карпэей". Вот в чем она состоит. Один, сложив оружие наземь, представляет сеющего и пашущего, причем часто оглядывается, как бы опасаясь нападения; тем временем подкрадывается разбойник. Завидев его, первый схватывает оружие устремляется навстречу идущему, и сражается с ним за свой упряг. Все эти действия производятся ритмически под мелодию флейты. Наконец, или грабитель связывает пахаря и угоняет волов, или пахарь одолевает грабителя, скручивает ему руки за спину и гонит его, впряженного в плуг, вместе с волами"3. В первом действе должно предполагать тренети-ческое завершение, которое, вероятно, было опущено как неуместное на пиршественном собрании; во втором перед нами то соединение патетического обряда с магическим аграрным (karpaia от karpos /Карпэя от "плод"/), какое мы встречаем и в афинских буфониях (с. 140 — 143) 22 . Мотив поединка был, по-видимому, любимым мотивом подражательных поминальных игрищ. Так можно, с Нильссоном, видеть в элев терейском сказании о единоборстве Ксанфа и Меланэгида эти ологию обрядовых дионисийских действ, изображавших поединок6.

Миметические пляски и плачи на заветных урочищах, у ис стари прославленных курганов — mimeseis path6n (с.194)23 ¦ были видом древнейшего синкретического искусства, и, не прекращаясь за весь эпический период, дожили до относительно позднего времени. Таковы были предположительно "хо ры козлов" — tragikoi choroi — в Сикионе VI века (с.60 и сл., 192), упоминание коих у Геродота, при всей его беглости, заставляет почувствовать в этом обрядовом действе исконное местное установление24.

Объектом плача и прославления были "герои", исполнители — уже не просто, как думает Шмид, сельчане, agroikoi, в козьих шкурах (trage'dorai aigSn /"трагэ — шкуры коз"/) но сельчане иде^изованные, — ряженые, изображавшие козло видных Сатиров25. Это другой тип миметизма, параллельный вышеописанному, воинственному, — тип лирический и патетический по преимуществу, наиболее родственный Дионису, поскольку последний различается от своего яростного двойника — Арея. Козлы-Сатиры в Пелопоннесе, в других же местах "кони" (hippoi) — Силены — были близки героям как хтони-ческие демоны — точнее, быть может, согласно догадке Ди-тери?а, демонические выходцы из могил26, спутники возвращающейся из подземного царства Персефоны по изображениям на вазах, — души умерших людей, совлекшияся человеческой индивидуации, слитыя 'в своей стихийной жизни со стихийною жизнью природы: в основе представления лежит все та же древнеарийская идея палингенесии, но смутная и не дораз-вившаяся до утверждения нового полного вочеловечения. Ди-

а Xenoph. Anab. VI, 1, 5-8.

Nilsson в статье о происхождении трагедии /9/. Возникновение трагедии 247

кие и шалые, мрачные и веселые вместе, знающие вековечный устав земли и не понимающие установлений человеческих, пугливо чуждающиеся проявлений высшего идеального сознания, свойственного верховным жителям эфира и открытого людям (так пугаются Софокловы "следопыты" чужеродных им звуков кифары Гермия), — они приносят с со&ой из плодотворящего Аида новый приток жизненных сил, пробуждают растительность, множат приплод, усиливают чадородие: описываемыя игрища естественно связывались с сельскою магией, как и весь народный культ героев.

О Дионисе еще не было речи в этом круге, энтусиастиче-CKOM и дионисийском по духу, прадионисийском по своим историческим корням. Такое начало драмы принуждены мы предполагать, исходя из соображений о первоначальном синкретическом действе и опираясь на указания о характере народного героического культа. О Сатирах же знаем, что не Дионис их с собою привел, но что они, не знавшие над собой раньше прямого владыки и толпившиеся всего охотнее вокруг Пана и аркадского Гермия, дружно обступили бога мэнад, "бога-героя", когда он разоблачился в эллинстве, и, ласково принятые им в подданство, уже не отлучались более от его священного сонма. Заключение Риджуэя от современных нам фракийских survivals /"пережитках"/ (см. с.110 и сл.) к условиям происхождения трагедии неприемлемо27; но ценно его напоминание о гробнице или о могиле как сценическом средоточии многих трагедий ("Персы" и "Хоэфоры" Эсхила; "Аянт", "Антигона", "Эдип Колонский" Софокла; "Елена" и "Гекуба" Эврипида), о надгробных жертвоприношениях, между прочим и человеческих, в трагедии, о явлении на орхестре встающих из кургана призраков®. Едва ли возможно, при наличности этих следов, не усматривать схемы будущей трагедии в круговом плачевном хоре, поющем и плачущем вокруг героической могилы, — быть может, с обреченным на смерть, как иногда на представлении трагедий в императорском Риме, в личине чествуемого умершего, как на римских похоронах, стоящем в середине оргийного круга1". Уже Нильссон, в упомянутом выше исследовании, с величайшею убедительностью показал, что героический тренос составляет собственное ядро трагедиид.
Предыдущая << 1 .. 118 119 120 121 122 123 < 124 > 125 126 127 128 129 130 .. 169 >> Следующая

Реклама

c1c0fc952cf0704ad12d6af2ad3bf47e03017fed

Есть, чем поделиться? Отправьте
материал
нам
Авторские права © 2009 BooksShare.
Все права защищены.
Rambler's Top100

c1c0fc952cf0704ad12d6af2ad3bf47e03017fed