Курс французского языка Том 4 - Може Г.
ISBN 5-8114-0095-0
Скачать (прямая ссылка):
MARCEL (enfourchant sa bicyclette). — Voila, voila! (Puis avec un soupir, aux deux autres). — Vous croyez que c'est une vie? (II disparatt a son tour.)
JO. — Tu paries d'une colique, une sceur comme 5a!.. Qu'est-ce que j'ia
265
scierais4, sij'etais a sa place!
(Puis il va chercher Ie tandem dans Vherbe, Гатёпе sur Ie chemin et l'enfourche). —
Allez, magne-toi5 un peu, quoi! Via qu'il est midi, moi, j'ia sauter
LOULOU (achevant de s'arranger). — Dis... tu sais c'qu'il fait, son dab7?
JO.— L'dabalamome8? LOULOU. — OuL JO. — Non, j'sais pas. LOULOU. — Tu у as pas d'mande? JO —Non.
LOULOU. — Ben, t'es pas curieux! JO. — Et toi, tu sais, c'qu'il fait? LOULOU (apres un temps). — П est bijoutier. JO. — Bijoutier?
LOULOU (se levant). — Oui, mon p'tit gars, bijoutier.
JO/indifferent). — Ah!
LOULOU. — C'est tout c'que tu dis?
JO — Ben, qu'est-ce que tu veux que j'dise?
LOULOU (secouant la tete). — Ah! c'que tu peux etre cave9, mon pauv'Jo, c'est rien de l'dire! A l'emeri, que t'es bouche10!
(Enfourchant Ie tandem derriere Jo). — Allez, vas-y, mets les gaz'1!
(Mais Jo, reflechissant, ne bouge pas.)
JO (se retournant a demi). — T'as une idee.
LOULOU (sans repondre). — Vas-y, j'te dis.
JO (тёте jeu). — C'est pour 5a que t'as harponne Marcel?
LOULOU. — Ah! tout de meme12?
JO (en demarrant). — Ah! bon... ben, fallait Ie dire, alors!
(Ils disparaissent.) *
EDOUARD BOURDET. Fric-Frac (1935)
266
Примечания:
1. Лиард, мелкая монета (1 су = 4 лиарда), бывшая в обращении в старой Франции.
2. Перекусить, подзаправиться. 3. Видел, заметил 4. Я бы избавился. 5. Поторопись, пошевелись. 6. Я хочу есть. 7 Отец 8. Отец девушки (Рене). 9 Лопух, фрайер. 10. Бестолковый, глупый, как пробка. 11. Поторапливайся. 9 Здесь: наконец-то сообразил, усек?
Вопросы:
* On essaieta d'eclaircir la signification de certains mots ou expressions d'argot (becqueter, gaffer, Ьоиспй а Гйтегі, par exemple), en remontant au sens originel.
XIII. Французская поэзия
Вопреки всем манифестам и "направлениям", вряд ли можно сыскать что-либо менее единое и менее последовательное, чем история французской поэзии. Что, к примеру, общего между "Балладами Вийона, "Книгами любви" Ронсара, "Сказками" Лафонтена, "Ночами' Мюссе, "Летом в аду" Рембо? Право же, начинаешь верить Тьерри Мольнье, который тонко подметил, что каждый из наших поэтов ощущает себя и жаждет быть "единственным и неповторимым", он живет в мире, который словно бы замкнут на него, не ищет последователей, а если случайно и найдет, то тот обязательно выработает в себе манеру письма, которая разительнейшим образом отделит, отъе динт! его от предшественников. Оттого и возникает впечатление, что поэзия во Франции развивалась скачками, перескакивая с вершины на вершину, между которыми зачастую простирается подлинная пустыня. Между Расином и Шенье, например, пустота.
Но во французской поэзии при всем отсутствии единства, похоже, действуют некоторые постоянные факторы. Ведь не случайно же суровую патетику "Песни о Роланде" сменяет прямо-таки жеманная томность трубадуров, а некоторое кокетство, столь любимое поэтами "Плеяды", буквально сметают яростные инвективы Агриппы д'Обинье, корнелевская, порой напыщенная, верейка очень скоро уступает место прозрачной суровости Расина, романтический пафос сдерживается тройственными усилиями Нерваля, Готье и Бодлера, мраморная тяжеловесность Парнаса рассыпается под воздействием гармонической текучести символистов, а те очень скоро, буквально через миг, уступают место бопее конкретным поэтам.
Не следует забывать и о том, что французский поэт вынужден приспосабливаться в своем творчестве к читателям Если он будет писать темно или попросту трудно, то оттолкнет широкого читателя, такова была судьба Мориса Сева, Нерваля, Малларме. Но если он будет писать слишком просто и доступно, то вызовет недовольство людей о изощренным вкусом и вскоре его, подобно д'Обиньи, Гюго или Пеги
будут читать разве что в антологиях... Притом ему придется подчиняться и множеству других требований: во-первых, жестким законам языка, ну, а если он хочет следовать традиционной версификации, то и выполнять ее чуть ли не изуверские правила наподобие недопустимости гиатуса и анжамбамана и обязательности рифмы, приятной в равной мере для зрения и слуха.
Нет ничего удивительного, что нашлось не так уж много тех, кого поэзия избрала, дабы они наиболее полно и совершенно сотворили ее ~ ими стали, например, Ронсар и Расин, а впоследствии Бодлер и Валери. Но, впрочем, поразительное везение, выпавшее на их долю, ни в коей мере не должно заставить нас забыть, что сочность Вийона, сила и размашистость Корнеля, элегическая нежность Ламартина, дерзость Рембо, ангельская духовность Малларме — также характерные особенности очень больших поэтов, и если они, каждый по-своему, переступили предел, который можно назвать пределом идеального, то тем самым они продемонстрировали, что таких понятий, как уравновешенность, соразмерность, взвешенность и строгость, недостаточно для характеристики поэзии, являющейся одной из самых богатых на свете.
