А.А. Шахматов: Пособие для учащиеся - Макаров В.И.
Скачать (прямая ссылка):
1891 год оказался неурожайным, и для пострадавшею населения потребовалась продовольственная помощь. В 1892 г. Саратовскую губ. посетила холера, и там начались холерные беспорядки. Всецело отдаваясь сложным обязанностям земского начальника, Ш. только осенью 1892 г. нашел время для написания диссертации, напечатанной в начале 1893 г. в «Русском филологическом вес/гнике», благодаря любезности редактора, проф. А. И. Смирнова. Весной 1893 г.23 имел место диспут: оппонентами выступали Ф. Ф. Фортунатов, Р. Ф. Брандт, В, Ф. Миллер и Ф. Е. Корш. По великому снисхождению факультета Ш. был удостоен степени доктора. Отправившись затем в деревню, он продолжал свои служебные обязанности по должности земского начальника. В мае 1894 г. Ш., незадолго перед тем предупрежденный об этом И. В. Ягичем, получил официальное предложение от председательствующего в Отделении русского языка и словесности А. Ф. Бычкова занять место адъюнкта Академии наук по названному отделению. 12 ноября 1894 г. состоялось избрание Ш. в Общем собрании.
В декабре 1894 г. Ш. переехал в Петербург. Первые годы его академической деятельности были почти «сецело посвящены работе над Словарем русского языка. В 1895 г. изучал говоры Мещовского и Мосальского уу. Калужской губ. С 1896 г. он состоял соредактором, вместе с А. Ф. Бычковым, возобновившихся Известий Отделения русского языка и словесности. В марте 1896 г. он женился на дочери покойного профессора А. Д. Градовского; летом этого года побывал в некоторых южнославянских землях и изучал черногорские и герцеговинские говоры. В 1897 г. (3 мая) избран экстраординарным академиком, а в 1899 г. (4 декабря) избран ординарным академиком. В 1899 г.м избран членом Археографической комиссии, где стал работать над
23 Поправка: диспут был 12 мартя 1894 г — Ред. 11 Поправка; избран 16 ноября 1900 і.— Ред.
152
изданием летописей. В марте 1899 г. назначен директором I отделения Библиотеки Академии наук. В 1900 г. ездил в Архангельск и Холмогоры для подготовки издания Двинских грамот XVb. В 1905 и 1906 гг. изучал мордовский язык в двух селах Саратовского у. и после того неоднократно принимался за изучение других финских языков. В 1907 г. 2\ после смерти А. Н. Веселовского, избран председательствующим в Отделении русского языка и словесности. В 1908 г. был приглашен историко-филологическим факультетом С.-Петербургского университета читать лекини по русскому языку; в 1909 г. избран сверхштатным профессором этого университета. В 1908 г. ездил в Борисовский у. Минской губ. для изучения белорусского языка. В 1911 г. и 1912 г.23 ездил в Егорьевский и Спасский уу Рязанской губ. для исследования живой местной речи
к характеристике личности а. а. шахматова
Я не беру на сейя смелости дать исчерпывающую характеристику личности покойного Алексея Александровича Шахматова; я могу лишь в немногих словах поделиться тем впечатлением, какое производил па меня Алексей Александрович, непосредственным руководством которого в моих научных занятиях я пользовался некоторое время, а потом находился, правда, не в частой переписке с ним. Поэтому свое сообщение я озаглавливаю «К характеристике личности Алексея Александровича Шахматова. (Из личных впечатлений и воспоминаний)»,
Я не могу пожаловаться на то, что мне мало приходилось встречать людей, вызывавших у меня положительными сторонами своей души чувство глубокого уважения и оставлявших по себе хорошую память. Но то впечатление, какое осталось у меня от знакомства с Алексеем Александровичем Шахматовым таково, что и в этом отношении, как и в области научных исследований, его приходится охарактеризовать, как личность особенную, исключительную. «Кристальной души человек», сказал однажды о нем в разговоре со мной проф. An. Ап. Грушка. Это определение, на мой взгляд, как нельзя больше подходит к личности Алексея
-'- Поправка: ичбран Я ноября 190G г — Ред.
їв Поправка, ь декабре 1912 г. и в апреле 1913 г.— Ред.
153
Александровича. Глубокой искренностью и чем-то возвышенным, в высокой степени благородным веяло от нею,— и всякий раз после встречи с ним у меня надолго оставалось такое впечатление, какое оставляет по себе великое художественное произведение с какой-нибудь высокой идеей,— словно в разговоре с ним я соприкасался с чем-то неизмеримо прекрасным. Это гем более характерно для личности Алексея Александровича, что во время моих встреч с ним у нас не поднимались вопросы нравственного порядка, не затрагивалась ц повседневная жизнь — наши беседы были исключительно в области вопросов славяно-русской филологии. Так прекрасна была душа Алексея Александровича, таг; одухотворена она была светом вечной Правды! Этот свет исходил из самой глубины ее, согревал тебя, его собеседника, и заставлял ярким пламенем вспыхивать где-то далеко в тайнике твое;! души тлеющую твою собственную искорку Добра и Правды, и от этою света кругом становилось тепло и уютно — забывались невзгоды и горечи окружающей жизни...
Начало моего личного знакомства с Алексеем Александровичем относится к тон поре моей жизни, когда мне было за 30 лет, ...несколько лет спустя по окончании мною Московского университета.
