Научная литература
booksshare.net -> Добавить материал -> Лингвистика -> Горшкова К.В. -> "Историческая грамматика русского языка" -> 87

Историческая грамматика русского языка - Горшкова К.В.

Горшкова К.В., Хабургаев Г.А. Историческая грамматика русского языка — М.: Высшая школа, 1981. — 359 c.
Скачать (прямая ссылка): istoricheskayagrammatikarusyazika1981.djv
Предыдущая << 1 .. 81 82 83 84 85 86 < 87 > 88 89 90 91 92 93 .. 191 >> Следующая


Вместе с тем формы без -ен-ок (типа теля — теляти) в единственном числе были известны и диалектной древнерусской речи (а не только книжному языку), так как они встречаются в поговорках и пословицах, нередко сохраняющих формы, давно исчезнувшие из повседневной речи: Нашему теляти да волка поймати', Озин с овсом, жеребя с хвостом', У кошки котя такое же дитя.

Литературный русский язык, усвоив наименования детенышей животных с суффиксом -ен-ок в форме единственного числа, название ребенка сохраняет без этого суффикса: дитя (из более раннего д/ътя, ср. дети) с устаревшей словоформой дитяти. Однако это «исключение» — явление сугубо книжное; в живой речи (и не только диалектной) такие формы не употребляются, заменяясь либо синонимом ребёнок (с супплетивной основой множественного числа дст-и; формы от основы ребят-а вне обращения употребляются с иным оттенком значения), либо производными (детка, деточка — обычно при обращении; во многих говорах зафиксировано производное детёнок). В диалектной речи это слово известно, но и здесь оно не сохраняет прежних форм, склоняясь (утратив аффикс -ят-)

166
как остальные существительные среднего рода (что проникает и в просторечие): И-В дитё (в северных говорах детё); P дитя; Д дитю\ T дитём (ср.: Я помню, ты дитёй с ним танцевала у А. С. Грибоедова — отражение просторечной формы с «женским» окончанием).

§ 113. Дальнейшая судьба существительных, объединившихся в единственном числе в склонении типа волость (церковь, мати/ матерь) — путь (камень, имя) с вариантами словоизменения женского и мужского рода, оказалась в русском языке различной, что опять-таки зависело от родовой принадлежности соответствующих существительных. Прежде всего это касается замкнутой группы существительных среднего рода типа имя, племя, которые в системе литературного языка удерживают формы словоизменения по IX классу (с сохранением противопоставленности основ И-В и остальных падежей), отражая нормы церковнославянского языка, сложившиеся еще в древнерусский период.

He исключено, что устойчивость книжной традиции словоизменения этих имен поддерживалась тем, что среди них были образования мужского рода, соотносившиеся в живой речи с формами типа имя, а в литературном языке — с формами типа камень', это — пламя (пламень) и стремя < стрьмя (ср.: Тогда въступи Игорь князь въ златъ стремень в Сл. ПИ). Образцом изменения таких имен в литературном языке, безусловно, служила заметная группа церковнославянизмов: знамя (‘знак’, в древиих текстах ‘божественный знак’), письмя (см.: писмя едино в Остр, ев.; ср. совр. литер, письмен-а — всегда со значением ‘древнее письмо, надписи’), бремя [ср. диал. беремя — всегда с конкретным значением ‘вязанка (дров), охапка, ноша’], время (см. по вгьремьнемь в Смол, гр. 1229), а также пламя (диал. поломя — полымя; см.: Из огня да в полымя) и др., не отмеченные в памятниках в форме единственного числа. Вряд ли эти слова (кроме время и, вероятно, пламя) были известны обиходной диалектной речи; исследователями зафиксированы словоформы имен: беремя, время, имя, племя, полымя (и пламя), семя, стремя, темя.

В отличие от литературного языка, сохранившего традиционные формы этой группы образований, диалектная речь, где общая тенденция к объединению существительных одного рода в едином типе склонения до недавнего времени не сдерживалась вмешательством книжно-литературных норм, отразила «естественный» путь морфологического развития этих имен — их последовательное сближение с остальными существительными среднего рода, включая (наряду с обобщением форм словоизменения) ликвидацию противопоставленности основ И-В и остальных падежей.

В некоторых говорах была обобщена основа форм множественного числа, в результате сложились формы И имено, стремено; P имена, стремена. Д имену, стремену. Ho такие образования встречаются лишь в говорах северных окраин. В подавляющем большинстве диалектов была обобщена в единственном числе основа И-В (противопоставленная основе множественного числа имен-a, стре-мен-а); в результате существительные рассматриваемой группы усвоили формы словоизменения по типу поле (VI класс): И-В име, семе (на севере имё, семё, стреме, на юге имя, семя, как пбіл’а]); P имя, семя; Д имю, семю; T имгм, семем (ср. дитём). Повсеместная распространенность таких форм словоизменения говорит об их

167
давности; однако в памятниках письменности они долгое время не находят отражения. Лишь с конца XVI в. в южновеликорусских деловых текстах изредка попадаются примеры таких форм: до време, сгьмя конопляного-, вместо знамя, свободного время в письмах Петра I и др. В XVIII в., в связи с характерными для этого времени поисками путей демократизации литературного языка, подобные формы нередко попадают в произведения известных писателей: от твоего время (Кантемир); до высоты темя (Радищев); чужого племя, по имю, по времю, от бремя дел, пламем, в прошлом време (Державин); в пламе, из племе (Дмитриев); к темю, ни время ни охоты пет (Крылов). Встречаются они еще и у авторов первой половины XIX в.: до время (Рылеев); из пламя, другого имя, от время (Лермонтов); время нет (Грибоедов), хотя уже А. С. Пушкин считал их неприемлемыми для нормализованного литературного языка. В разговорной же речи (в том числе и носителей литературной нормы) они и сейчас обычны (ср. постоянный вопрос Сколько время?).
Предыдущая << 1 .. 81 82 83 84 85 86 < 87 > 88 89 90 91 92 93 .. 191 >> Следующая

Реклама

c1c0fc952cf0704ad12d6af2ad3bf47e03017fed

Есть, чем поделиться? Отправьте
материал
нам
Авторские права © 2009 BooksShare.
Все права защищены.
Rambler's Top100

c1c0fc952cf0704ad12d6af2ad3bf47e03017fed