Историческая грамматика русского языка - Горшкова К.В.
Скачать (прямая ссылка):
109
как долгий. В этом случае просодическая модель, развившая аканьс-яканье, может «расшифровываться» для различных говоров по-разному: под ударением долгие гласные [и:, ы:, у:, ё;, б:}, а в ряде говоров и [а:]; под ударением краткие гласные [е, о], а в ряде говоров и [а].
Позднее, по Шахматову, происходит сокращение гласных под ударением; при этом сокращались только долгие гласные (для которых признак долготы уже давно перестал быть ДП), так что все гласные в положении под ударением стали краткими (как это и наблюдаем в современных русских говорах). В процессе сокращения долгих гласных происходило заместительное удлинение предударного редуцированного, который становился кратким.
Таким образом, модель [Vw], где под ударением находились краткие гласные, по образованию — компактные гласные среднего (не верхнесреднего!), а в деснинско-сейменских говорах также и нижнего подъема, сохранилась без изменений, что отражено в фонетической реализации словоформ типа лЪЛптёй, \п'ъ]сной, а в говорах, рано сокративших [а] (ныне с диссимилятивным аканьем-яканьем), также и ст[ъ]ла, [п'ъ\сла (позднее, ввиду качественной близости [ь, е], [н’е]б’ла и Ы'и]сла). Модель же [V —J, где под ударением находились долгие гласные — верхнего и верхнесреднего подъема [и:, ы:, у:, ё:, б:], а в ряде говоров также п гласный нижнего подъема [а:], изменилась в [ww], вследствие чего фонетически (и фонологически) уже унифицированный к тому времени редуцированный гласный первой позиции изменялся в краткий компактный гласный неопределенного качества типа [а], фонетические признаки которого, естественно, не зависели от того, какой именно гласный (но обязательно неверхнего подъема!) подвергся когда-то редукции. Так оформляется фонетическая реализация словоформ типа CmW]-лы, Ів’аідй, [л’ас6]<з, [л’ат'ё]лн, а в ряде говоров (с ассимилятивно-диссимилятивными разновидностями) также и ст\а\ла, [в’а\ла и т, д. После ликвидации различий между гласными по долготе такая связь предударного и ударного слогов воспринимается, естественно, с точки зрения отношения гласных по степени подъема, т* е. при синхронном описании производит впечатление диссимилятивной или ассимилятивно-диссимилятивной зависимости (что постоянно вызывало недоумение диалектологов, во-первых, потому, что диссимиляция в фонетических процессах явление крайне редкое, во-вторых, потому, что при ассимилятивно-диссимилятивном аканье-яканье принципы зависимости предударного гласного от степени подъема гласного под ударением оказываются явно противоречивыми *).
Процесс «упорядочения» фонетических реализаций (а) перед разными ударными гласными осуществлялся в «первично» акающих говорах не долее чем до середины XIII или начала XIV в. (что обычно и указывается как наиболее вероятное время развития
1 Ср.: Кузнецов П. С. К вопросу о происхождении аканья, с, 40—41; Аванесов Р. И, Очерки русской диалектологии, с, 91—92,
110
аканья-яканья *). А распространение его за пределы зоны первоначального оформления происходило в период, когда взаимоотношения ударных и предударных слогов уже стабилизировались. В зависимости от системы вокализма ударных слогов (актуальности ~ неактуальности противопоставления под ударением <е ~ е) и <6 ~ о)) говоры, рано усвоившие акающую систему предударного вокализма, вырабатывали разные нормы реализации (а) перед {е, о) (см. щигровскую разновидность, при которой отражается разная реакция (а) на ударные (ё ~ е); суджанскую, при которой (а) реагирует на (е) любого происхождения как на гласный среднего, а не верхнесреднего подъема). При этом частотность ударных <ё, 6) в словоформах, имеющих предударный слог (ср. § 66), обусловливала усвоение говорами, рано утратившими (ё) и не знавшими (о), реакции (а) на <е,о) как на гласные ненижнего подъема (так называемая жиздринская, или белорусская, разновидность диссимилятивного аканья-яканья). Иными словами, дальнейшая история аканья-яканья — это уже не история его развития, а история его распространения. А так как по своей фонологической сущности аканье-яканье стремится к ликвидации фонемных различий между гласными безударных слогов, то при переходе того или иного говора к аканью не имела значения конкретная фонетическая реализация (а): усваивалась лишь оппозиция (а) ударным гласным как основной принцип аканья-яканья. Фонетическая же реализация
(а) определялась при этом фонетическими особенностями соответствующего говора, что убедительно показано на примере образования умеренного яканья, представляющего собой, по меткому выражению В. Н. Сидорова, «акающий слепок, отлитый по окающей модели» 2.
Типология формирования «смешанных» говоров, обычно реализующих (’а) (после парных мягких согласных) в гласном типа [е], подсказывает, что и типично московская реализация слабой фонемы после мягких согласных в звуке [ие] (в речи старых москвичей еще в прошлом веке более склонном к [е], чем к [и]; см. § 72) явно связана с процессом взаимодействия акающей и окающей речи в Москве после XIV в. — в период ее возвышения как центра великорусской народности. Конкретные же пути формирования той системы норм произношения безударных гласных, которая впоследствии получает общерусское значение, ждут своего дальнейшего исследования.
