Научная литература
booksshare.net -> Добавить материал -> Лингвистика -> Горшкова К.В. -> "Историческая грамматика русского языка" -> 121

Историческая грамматика русского языка - Горшкова К.В.

Горшкова К.В., Хабургаев Г.А. Историческая грамматика русского языка — М.: Высшая школа, 1981. — 359 c.
Скачать (прямая ссылка): istoricheskayagrammatikarusyazika1981.djv
Предыдущая << 1 .. 115 116 117 118 119 120 < 121 > 122 123 124 125 126 127 .. 191 >> Следующая


нение форманта -ы/-’и как внеродового числового показателя в И мн. ч. именного склонения.

§ 138. В истории именных форм проблема нивелировки родовых различий во множественном числе представляет особый интерес причем касается эта проблема лишь И (и В), коль скоро формы косвенных падежей именного склонения прилагательных не сохранились.

В И мн. ч. (как и в В) в именном склонении последовательно различались формы всех родов: муж. р. нов-и, отьцев-и, син-и\ жен. р. нов-ы, отьцев-ы, син-п?; ср. р. нов-a, стьцев-а, син-я. Процесс утраты родовых различий во множественном числе в склонении существительных не мог не распространиться и на формы словоизменения согласуемых слов — прилагательных, которые, по существу, и являлись формальными выразителями рода существительных. Естественно поэтому ожидать, что унифицированный показатель И (и В) мн. ч. -ы/-’и, оформившийся в склонении существительных, должен был распространиться и на именную форму прилагательных, что и отражено в системе литературного языка: нов-ы, отцов-ы — аЛн’-и], лгДс’і-и] (как столы, жены — ко[н’-и], зем[л’-и]). Во всех великорусских говорах эта обобщенная флексия характеризует форму И мн. ч. притяжательных и большинства качественных прилагательных; она обычна в нелитературных великорусских текстах XVI — XVII вв., указывая тем самым, что ко времени формирования национальных языковых норм характерная для современного языка система именного словоизменения прилагательных уже стабилизировалась.

Некоторые качественные прилагательные в предикативной функции в московских текстах делового и бытового характера довольно регулярно встречаются в форме И мн. ч. с флсксией -и, присоединяемой к основам, в формах единственного числа не характеризую-

* Формы двойственного числа в плане истери1 еской грсччатики интереса не представляют, ибо судьба их, кьк форм соыасуечых, ёьма предопределена разрушением самой категории двойственного числа, а в литературных текстах XlV — XVJJ вв. они встречаются как с]орьы, принадлежащие системе книжнославянского (церковнославянского) я.зика,
щихся конечным мягким согласным. П. Я. Черных указал на такие формы в текстах московского происхождения середины и второй половины XVII в.: государи рада, братия пьяна, они... проста в «Книге о ратном строении»; поймани... пьяна в «Уложении» 1649 г.; прислать гусей, которые сыта в частном письме царя Алексея Михайловича. В начале XIX в. такие формы встречаются у Пушкина: Взять тебя мы все бы рада и Лермонтова: И три дня были пьяна. На то, что формы эти были характерны для живой русской речи, указывают данные лингвистической географии: флексия -и для определенной группы прилагательных (виновати, ради, пьяни, сыти и др.) зафиксирована на огромной территории распространения южновеликорусских говоров (кроме пограничных с белорусскими) и в говорах вокруг Москвы — вплоть до Волги (от Калинина до Ярославля). В том, что флексия эта исторически восходит к форме И мн. ч. муж. р., сомневаться не приходится. Однако следует подчеркнуть, что в современном употреблении (как, видимо, и в XVI — XVII вв.) она не является родовой, а так же, как и -ы в системе литературного языка, указывает только на множественное число.

Круг прилагательных, обобщивших в И мн. ч. флексию -и, подсказывает причины этого явления, как будто выпадающего из системы именного словоизменения: все это слова, закрепившиеся в предикативной функции со значением состояния (а не качественного признака), в силу чего они оказались оторванными от словоизменительной парадигмы собственно прилагательных х. А то, что они закрепили во множественном числе бывшую форму мужского рода, естественно, ибо, обозначая состояние, они функционируют только при названиях живых существ, между тем как эти названия при указании на множество (если нет необходимости в специальном подчеркивании «однополости» этого множества) употребляются в форме исторически мужского рода (студент — студент-к-а — студент-ы, учитель — учитель-ниц-а —¦ учител-я, гусь — гус-ын-я — гус-и). При этом как предикативы названия состояний в В (где в мужском роде, как и в женском, было виноваты, рады) не употреблялись.

Отсутствие форм типа виновати, ради, сыти в литературном языке и в большинстве говоров является результатом морфологического обобщения показателей числа в именном склонении: рад —¦ рад-а — рад-ы (как стол — стол-ы, сестр-а — сестр-ы); формы среднего рода типа радо, сыто допускаются системой языка, но почти не встречаются в речевой практике, коль скоро речь идет об обозначении состояния живых существ.

1 Некоторые из слов этой группы уже не воспринимаются носителями языка как прилагательные: должен — должны (ср. книжп. должный), рад — рады и др. Другие, правда, соотносятся с реально существующими «полными» прилагательными, но отличаются от них по значению; ср.: виноват(ы) — как характеристика состояния лица по совершенному им действию (виноват в чем-либо) и виноватый — как характеристика внешнего, воспринимаемого признака (виноватый вид).

231
ИСТОРИЯ МЕСТОИМЕННЫХ ФОРМ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ
Предыдущая << 1 .. 115 116 117 118 119 120 < 121 > 122 123 124 125 126 127 .. 191 >> Следующая

Реклама

c1c0fc952cf0704ad12d6af2ad3bf47e03017fed

Есть, чем поделиться? Отправьте
материал
нам
Авторские права © 2009 BooksShare.
Все права защищены.
Rambler's Top100

c1c0fc952cf0704ad12d6af2ad3bf47e03017fed