Научная литература
booksshare.net -> Добавить материал -> Лингвистика -> Горшкова К.В. -> "Историческая грамматика русского языка" -> 104

Историческая грамматика русского языка - Горшкова К.В.

Горшкова К.В., Хабургаев Г.А. Историческая грамматика русского языка — М.: Высшая школа, 1981. — 359 c.
Скачать (прямая ссылка): istoricheskayagrammatikarusyazika1981.djv
Предыдущая << 1 .. 98 99 100 101 102 103 < 104 > 105 106 107 108 109 110 .. 191 >> Следующая


§ 124. Принципиальное отличие условий унификации синонимичных флексий в T мн. ч. (несмотря на ряд внешних аналогий с тем же процессом в Д, М) заключается в том, что здесь многочисленные имена мужского и среднего рода в унаследованной древнерусским языком системе флексий не имели характерного падежного показателя, представленного в традиционных флексиях большинства именных склонений; ср. (без привлечения нетематических основ): жен-а-ми — город-ы/кон-и — вол-ъ-ми — кост-ь-ми (пут-ь-ми).

После падения редуцированных (т. е. уже к XII в.) флексии основной массы имен мужского и среднего рода -ы/-и оказались противопоставленными флексии всех остальных существительных с единым падежно-числовым показателем -ми: жен-а-ми — город-ы (сел-ы)/кон-и — вол-ми — кос[т']-ми.

А. А. Шахматов полагал, что омонимия флексий T-B (позднее И-В) мн. ч. город-ы, стол-ы — кон-и, отьц-и явилась исходной причиной вытеснения «старого» окончания T новым с более «выразительным» специфическим показателем падежного значения -ми. Если это предположение справедливо, то следует признать, что вытеснение «старой» флексии должно было происходить в условиях конкуренции флексий -ами, характеризовавшей имена женского рода и названия лиц мужского пола (жен-ами — воевод-ами, слугами, суди-ями), и -ми, характеризовавшей имена мужского рода (івол-ми — гос[т’]-ми, каме[и’]-ми) и имена женского рода типа кость, которые, как и в других случаях, оказывались в стороне от общего процесса унификации форм множественного числа. Материал памятников письменности не противоречит такому представлению о процессе унификации флексий в T мн. ч., о чем свидетельствуют уже старейшие примеры: лобъзаниями 1 и ангельми, глагольми, жидъми, коньми в Уса. сб. В более поздних текстах, составляя относительно незначительную часть словоформ T мн. ч. муж. и ср. р., «новые» формы с -ами чаще отмечаются в документах делового характера (с селищами, с угодьями в актах Северо-Восточной Руси XVb.; истоками, лжами, хмелниками в двинских ірамотах;

1 В учебных пособиях, начиная с Лекций А. И. Соболевского, в качестве старейшего приводится пример съ клобуками в Пар.; однако это досгдное недоразумение, так как в подлиннике съ клобукы (см.: Марков В, М, Историческая грамматика русского языка. Именное склонение, с, IOJi),

198
дворами, деревцами, поездами в грамотах XVI в.), а с флексией -ми — преимущественно в книжно-литературных памятниках (довольно часто: жительми, коньми, свидетельми, учительми, также пове-леньми, помышленьми). В целом же «новые» формы в T мн. ч. еще и в XVII в. встречаются значительно реже, чем в Д, М; даже в таком большом памятнике делового языка, как «Уложение» 1649 г., формы T мн. ч. с -ами единичны, хотя изданная ранее «Грамматика» М. Смотрицкого рекомендует именно такие формы х. Трудно сказать, действительно ли это связано с меньшей интенсивностью процесса унификации флексий в T (по сравнению с Д, М) в живой речи, или здесь сказываются обстоятельства, вытекающие из принципиальной разницы в отношениях между книжно-письменной нормой и живой речью при оформлении непрямых падежей.

Дело в том, что в Т, в отличие от Д, М, различия между традиционными формами (с товары, перед дьяки, за монастыри, с товарищи, своими персты) и «новыми», которые могли уже закрепиться в живой речи (товарами, дьяками, монастырями), были настолько заметными, что позволяли грамотному человеку отличать их друг от друга как нормативные и «просторечные», недопустимые на письме. Такая интерпретация устойчивости «старых» форм T мн. ч. муж. и ср. р. подсказывается «малограмотными» текстами конца XVI — XVII вв., прежде всего периферийными, в которых именно в T «старые» флексии удерживаются особенно последовательно и почти не нарушаются в устойчивых предложных сочетаниях, где они явно не осознавались как формы Т. Cm., например, в курских челобитных XVII в.: з зипуны с козач(ь)и (ср. ответ из Московского приказа: с зипуны казачьими)', з детми и своими крестьянские животы. Восприятие и усвоение таких конструкций как нормативных, не соответствующих формам живой речи, но обязательных в языке письменном, отражается в довольно многочисленных случаях употребления в их составе писцами-непрофессионалами форм T без -ами в кругу существительных женского рода на -а; например, в тех же курских челобитных: с телеги и с проводники (ср. в московской резолюции на одну из грамот: с телегами и с проводники); с твоими государевыми пошлины, послал с отписки курчанина — тот же писец в усвоенной им канцелярской формуле пишет: (Велено) сыскать игумены попы и дьяконы головы и детми боярскими. То же в брянских челобитных XVII в.: с телеги, (горькими) слезы, с нашими усадьбы, в грамотах Новгорода и Пскова: оралыми земли и пожни, с старыми грамоты, с вельможи, карты и зернью играют; в шуйских актах: собрався... с рогатины и с бердыши, ездитъ... съ собаки. Именно в составе устойчивых формул «старые» формы T доживают ДО конца XVIII в. как явные канцеляризмы, что в начале XIX в. использовано А. С. Пушкиным в качестве стилизации: ...с пашен-ною и непашенною землёю, лесами, сенными покосы, рыбными ло&ли по речке, называемой Кистенёвке в «Дубровском»; Гюго с товарищи в «Домике в Коломне».
Предыдущая << 1 .. 98 99 100 101 102 103 < 104 > 105 106 107 108 109 110 .. 191 >> Следующая

Реклама

c1c0fc952cf0704ad12d6af2ad3bf47e03017fed

Есть, чем поделиться? Отправьте
материал
нам
Авторские права © 2009 BooksShare.
Все права защищены.
Rambler's Top100

c1c0fc952cf0704ad12d6af2ad3bf47e03017fed