Научная литература
booksshare.net -> Добавить материал -> Лингвистика -> Горшкова К.В. -> "Историческая грамматика русского языка" -> 101

Историческая грамматика русского языка - Горшкова К.В.

Горшкова К.В., Хабургаев Г.А. Историческая грамматика русского языка — М.: Высшая школа, 1981. — 359 c.
Скачать (прямая ссылка): istoricheskayagrammatikarusyazika1981.djv
Предыдущая << 1 .. 95 96 97 98 99 100 < 101 > 102 103 104 105 106 107 .. 191 >> Следующая


192
Подобные факты объясняют природу частого соответствия уничижительных форм имен собственных формам производящих имен собственных: поскольку употребление уничижительных образований требовалось условностями приказного делопроизводства, писец, «переводя» житейскую форму имени на «приказный язык», т. е. употребляя вхесто обычного полного или сокращенного имени соответствующее ему уничижительное образование, мог перенес™ на последнее и падежную форму производящего имени собственного. А колебания в склонении уничижительных образований, формы которых не всегда соответствуют формам производящих имен, с одной стороны, обусловлены разным склонением самих производящих (например, как видно из примеров, для производных Петруиит, Остатка реально фиксируются производящие Петруш!Петруша, Остах, склоняющиеся по-разному), с другой стороны — уже вполне отстоявшимся к XVH в. в повседневной речи москвичей и носителей южиовеликорусских говоров склонением уменьшительно-уничижительных образований мужского рода по I классу.

УНИФИКАЦИЯ ТИПОВ СКЛОНЕНИЯ ВО МНОЖЕСТВЕННОМ ЧИСЛЕ

§ 122. Если в единственном числе тенденция к преодолению синонимии традиционных именных флексий реализовалась в направлении сближения парадигм существительных одного рода, то во множественном числе та же общая грамматическая тенденция должна была вести к полной унификации словоизменительных парадигм. Связано это с тем, что в единственном числе тождественное падежное значение разных флективных морфем еще не означало их полной синонимии, если они характеризовали словоформы существительных не одного рода; и это обязательно поддерживалось формами согласуемых слов (ср., например, в Р, с одной стороны: гост-и—псчал-и, камен-е—матер-е, с другой стороны: наш-его гост-и, камен-е, отьц-а, но наїи-егь печал-и, матер-е, сестр-ы). Во множественном числе родовая классификация существительных очень рано начинает нивелироваться.

Тенденция к унификации форм словоизменения во множественном числе наиболее последовательно реализовалась в непрямых падежах, т. е. не в И и В , а в связи с развитием категории одушевленности, связанной с соотнесенностью форм В и Р, в ряду непрямых обособляются также и формы Р. Связано это с синтаксическими отношениями, ибо с самого начала древнерусской языковой истории различие флексий — выразителей одного и того же падежного значения, обусловленное исторической принадлежностью имен к разным типам склонения, в непрямых падежах множественного числа поддерживалось формами согласуемых слов лишь в том случае, если существительное определялось «кратким» (именным) прилагательным (ср.: Д добр-омъ отьцемъ, воеводамъ — добр-амъженамъ, матерьмъ), в то время как формы местоимений и «полных» (членных) прилагательных были общими для всех родов (Д т-гъмъ добр-ымъ отьцемъ, воеяодамъ, женамъ, матерьмъ). Если же учесть, что как раз именные формы прилагательных в функции определения использовались редко (а со временем вообще исчезли), то наиболее последовательная реализация тенденции к унификации форм словоизменения существительных во множественном числе именно в

7 К. В. Горшкова и др.

193
непрямых падежах, и прежде всего в Д, T и М, окажется вполне естественной.

Последовательная реализация тенденции к преодолению синонимии флексий в Д, T и M определяет целесообразность начать рассмотрение истории форм множественного числа именно с этих падежей. При этом причины, условия и течение процесса в Д и М, как они представляются на основании показаний памятников письменности и современных говоров, совершенно идентичны, в то время как в T мн. ч. заметны своеобразные особенности реализации того же процесса, что требует специального описания.

§ 123. В унаследованных древнерусским языком парадигмах множественного числа флексии Д и M сохраняли древний тематический гласный именной основы, за которым следовали универсальные показатели падежного значения -жъ, -хъ: Джен-а-мъ, город-о-мъ (отьц-е-мъ), вол-ъ-мъ, кост-ь-мь; Mжен-а-хъ, город-гъ-хъ (отьц-и-хъ), вол-ъ-хъ, кост-ь-хъ.

Можно напомнить, что в M древних основ на *-д тематический гласный был представлен на ступени дифтонга *о((>ё)/ *е((>(); славянский ь < *г, а ъ < *й. Нетематические основы уже в позднем праславянском характеризовались либо флексиями древних основ на *-г (камен-ь-мъ — камен-ь-хъ, матер-ь-мъ — матер-ь-хъ), либо флексиями основ на *а (цьркъв-а-мъ — цьркъв-а-хъ), в связи с чем при рассмотрении процесса унификации форм Д, M флексии этих древних словоизменительных классов специально выделять нет необходимости,

После падения редуцированных (следовательно, уже в XII в.) это разнообразие флексий значительно сократилось (так как еолъмъ > волом, костьмъ > костем), в связи с чем специфический гласный распространитель обеих флексий сохранили лишь старые основы на *-й, в то время как все остальные основы по причинам неморфологического характера оказались объединенными флексиями, не соответствовавшими их разному словоизменению не только в единственном числе, но и в остальных падежах множественного числа; ср.: Д жен-ам — стол-ом (кон-ем), волом, кост-ем (как пут-ем)', M жен-ах — стол-гьх (кон-их), вол-ох, кост-ех (как пут-ех).
Предыдущая << 1 .. 95 96 97 98 99 100 < 101 > 102 103 104 105 106 107 .. 191 >> Следующая

Реклама

c1c0fc952cf0704ad12d6af2ad3bf47e03017fed

Есть, чем поделиться? Отправьте
материал
нам
Авторские права © 2009 BooksShare.
Все права защищены.
Rambler's Top100

c1c0fc952cf0704ad12d6af2ad3bf47e03017fed